Девушка без репутации

Усова Василиса

Эйс Мартел потупился.

— Еще нет, ваше сиятельство.

Графиня ничем не выдала, что довольна ответом. Все складывалось даже лучше, чем она предполагала.

— То есть девчонка разрешиться от своего недвусмысленного положения здесь, в городе? К удовольствию тех, кто любит почесать языком? Ах… эйс Мартел. Какая же горькая судьба ожидает вашего внука… Быть рожденным вне брака. Неизвестно от кого. И вы даже не пытаетесь выдать ее замуж!

— Ваше сиятельство… Кто же ее такую теперь возьмет? Для нашего круга она, уж простите

за откровенность, порченный товар. А выдавать единственную дочь за какого-нибудь пропойцу. Разве это лучше?

Леди Роберон сделала вид, что задумалась. Откровенно говоря, ее мало волновала гулящая девчонка. Дочь эйса Мартела была весьма неразборчива в связях, что в итоге и довело ее до беды. Отцом ее ребенка мог оказаться любой случайный матрос. Девица и сама затруднялась назвать, кто именно.

Но сейчас чужая легкомысленность могла принести пользу. Барон Кьярти не сможет претендовать на другую женщину, если будет женат. И его брак с другой, больно ударит графиню Эрткон по самолюбию. Самой леди Роберон лишь останется стать подругой для бедняжки. И она станет.

Нужно только правильно все организовать.

— Тем не менее, вы обязаны устроить ей брак. Не в интересах этой дурехи. В интересах ребенка. Ох… бедняжка еще не родился, а мое сердце уже болит за него. Вы же знаете, эйс Мартел, как я чувствительна!

Дама патетически прижала руку к груди. Купец, ощутив слабый лучик надежды, сперва рассыпался в комплиментах, а затем принялся заверять гостью в своей самой искренней и чистой преданности. И если она своим мудрым перстом укажет ему, недостойному верный путь…

Графиня изобразила колебание.

— Думаю, я могла бы помочь… Выход есть. Но он столь щекотливого свойства. Даже не знаю, могу ли я вам настолько доверять.

Эйс Мартел со всей горячностью заверил, что может.

— С другой стороны, это было бы выгодно и вам. Зачем выдавать дочь за пропойцу, когда можно сделать ее… — мелодичный голос звучал словно музыка, но острый взгляд внимательно отслеживал реакцию на лице собеседника. — … можно сделать ее баронессой?

Купец с лязгом захлопнул рот и уставился на покровительницу с выражением полного неверия. Леди Роберон несколько секунд наслаждалась его изумлением, а затем продолжила мягким, вкрадчивым тоном:

— Мой друг, появись у вас возможность выдать дочь за знатного человека… Пусть небогатого, но барона. На что бы вы ради этого пошли?

— На все! — хрипло выдохнул мужчина.

Дама кивнула.

— Вот, это уже деловой разговор. Видите ли, один человек из моего окружения решил унизить меня в глазах света. Невзирая на мою исключительную добродетельность, он попытался вбить клин недоверия между мною и моим обожаемым супругом. Этот человек отправил в мой дом несколько записок весьма приватного свойства, которые только чудом не попали в руки моего мужа. Представьте, какой мог бы разразиться скандал?

Эйс Мартел нахмурился.

—

Это весьма низко с его стороны! Однако его сиятельство разумный человек, и очень хорошо знает вас. Только невежественный глупец усомнился бы в вашей честности, госпожа.

— Но могли бы пойти толки среди слуг. — заметила леди Роберон несчастным голосом. — А у моего обожаемого супруга такое слабое сердце…

Купец моргнул, начиная понимать, к чему клонит графиня. Человеку без смекалки в торговле не преуспеть. Как и без умения видеть свою выгоду буквально во всем.

— Я должен объявить, что барон совратил мою дочь, и предъявить упомянутые записки в качестве доказательств?

— Не совсем. — поправила его леди Роберон. — Вы случайно — (она особенно выделила это слово), — Обнаружили записки в ее вещах. Путем долгих уговоров выпытали у дочери, что ее возлюбленным был некий барон. После чего воспылали праведным отцовским гневом и подали прошение королю, с нижайшей просьбой защитить вашу честь.

— К-королю?

— Да. Только так, и никак иначе. — предупредила женщина. — Один из секретарей его величества — брат жены племянника моего мужа. Так что в моих силах сделать так, чтобы это прошение попало на королевский стол в самые короткие сроки. Я научу вас, как и что говорить. Но вы, даже под угрозой виселицы и пытки будете стоять на своем.

Эйс Мартел несколько секунд осмысливал ее слова, затем с готовностью кивнул.

— Клянусь всем, что у меня есть. Породниться со знатной семьей… За это и голову не жаль сложить.

— Думаю, до таких крайностей не дойдет. Так же, вы сделаете крепкое внушение своей дочери, чтобы она молчала. Надавите, пригрозите выкинуть на улицу, объясните, что если вся история вскроется даже спустя много лет, ей придется очень горько раскаяться.

Мужчина кивнул.

— Я найду нужные слова.

— И еще, я со своей стороны позабочусь, чтобы в свете все сочувствовали именно вам. Но мое имя не должно нигде прозвучать. Надеюсь, вы понимаете почему.

— Д-да.

Леди Роберон на миг задумалась. И вспомнила про последнюю деталь, которая могла бы характеризовать ее с самой лучшей стороны.

— И последнее. Как только ребенок появится на свет, вы заберете его на воспитание в свою семью. Боюсь, что барону не хватит широты души, чтобы принять навязанного отпрыска, как своего. А вы приложите все усилия, чтобы вырастить из внука достойного человека.

— Ваше сиятельство! Как же я могу отблагодарить вас, за бесконечную доброту к моему недостойному семейству?

Графиня очаровательно улыбнулась.

— Ну что вы! Какие могут быть счеты между добрыми друзьями? Мне вовсе не безразличны интересы вашей семьи. Разве только… исключительно, чтобы вы не чувствовали себя должным… Если кроме специй из Актая, у вас вдруг окажутся белые мембонские шелка…