Девушка без сердца
Шрифт:
– А вы что хотите найти? – недоверчиво поинтересовался Брент. Он меня, как ни странно, слушался, никуда не лез и трогать ничего не порывался. – Отсюда вынесли все, что можно было физически унести.
Да, не тронули только само место… не убийства, такие заявления было делать, наверное, рановато, но расчленения. Именно к нему я и подошла.
– Не наследите, Брент, – предупредила я. – Таллия сидела в этом кресле. Если ректор душил ее, когда она сидела, то ему пришлось встать на колени. Не самая удобная поза, но достоверно мы пока это не выяснили. А вот потом он подумал и стал резать ее на куски…
Что было первым: руки или сердце?
– Руки, – подумав, сказала я. – Сначала он ампутировал руки. Крови слишком много, а он думал примерно час-полтора. Это сказал мой заместитель, а он свое дело знает, как и эксперт, которая была здесь на месте. Прошел час, кровь уже начала сворачиваться, но – смотрите, – я жестом обвела на полу пятна, – крови все еще много, и он произвел ампутацию очень быстро, как профессиональный хирург. Что справа, что слева – пятна практически идентичны.
– Зачем он отрезал ей руки? – спросил Брент.
– Спросите лучше, куда он их дел, – буркнула я. – Их пока не нашли. Скорее всего, он поместил их в пакет, потому что, видите, здесь нет следов, которые могли бы остаться, если бы он нес их куда-то… Отрезал руки, убрал в пакет. Да, тут вы правы, зачем?
– А сердце? – ухмыльнулся Брент. – Он тащил его на площадь Римео.
Вот как, значит, сводки ему все-таки переслали. Я поморщилась, попытавшись себя убедить, что злюсь напрасно: никто не сливает Бренту информацию, наверняка это был приказ королевы, все абсолютно законно. И правильно.
– Он выдал легенду, что так принято у моряков. А отец и дед погибшей были именно моряками…
Когда Таллию лишили сердца, она сидела. Потеки крови расположились по обеим сторонам от ее тела, и слева пятно было больше. Ожидаемо. Сердце было в пакете, это мы знали. Никаких капель, только смазанные следы, если только…
Я помахала рукой, подразумевая, что Бренту надо отойти в сторону. Ректор, вменяем он был или нет, двигался очень расчетливо, но, конечно, несколько раз в пятна крови успел наступить. Сейчас я хотела проверить, не заступил ли он случайно капли, которые могли слететь с сердца или отрезанных рук.
Мне не хотелось оставлять Брента одного, но я сходила за чемоданом, поставила его в дверном проеме, вытащила небольшой фонарик. Мы называем его «биоскоп», хотя его полное название звучит как «магический предварительный распознаватель биологических веществ» и куча разного, с помощью чего он это делает. Если коротко, то эта штука нужна именно для того, чтобы понять, какие следы оставлены: например, смесь крови и мочи, слюны и спермы, обычного масла и животного жира. Конечно, что точно это за вещество, с научной точки зрения, прибор не определяет, требуется тщательная экспертиза, но можно быстро узнать, сколько всего понамешано.
При работе «по горячим следам» биоскоп больше помогал следователям, чем экспертам, но я его тоже держала – на всякий случай. Случаи, как известно, бывают разные.
Но биоскоп не помог. В его лучах следы, оставленные обувью ректора, были ровными, и никаких пятен крови, затоптанных ненароком, он не распознал. Значит, догадки Стивена были верными, руки действительно убрали в пакет.
– Но зачем, – простонала я. – Брент, зачем ему нужны были руки?
– В этом тоже есть символизм? – с издевкой произнес Брент. – Она отдала ему руку и сердце?
– Вы шутите? – обернулась к нему я. – Мне нужен напарник, а не клоун.
– Серьезен как у алтаря, – все с той же интонацией сказал Брент. – Подумайте сами.
Не то чтобы я не успела подумать, скорее меня отвлек писк смартфона.
«Таллия Кэролайн перед смертью никому не звонила и никто не звонил ей. Последний разговор – голосовой чат магграма – состоялся в 11.28 того дня и продолжался 4 минуты».
А значит, он соврал, мрачно подумала я. Но чего-то подобного я ожидала.
Смартфон снова пискнул. Я разблокировала экран, полагая, что у Руперта появилась дополнительная информация, но это был Гордон. И его сообщение я прочитала три раза.
«Таллия Кэролайн за три недели до смерти сделала операцию по прерыванию беременности на раннем сроке. Результаты вскрытия подтвердились информацией из медицинской карты. К твоему сведению, у нее была плохая свертываемость крови, и ей назначили длительный прием коагулянтов. Как тебе такое?»
Глава одиннадцатая
Я работала в команде. Нравилась она мне таким составом или нет, я должна была соблюдать определенные правила, и поэтому я, легко проведя пальцем по экрану, чтобы он не погас, показала сообщение Гордона Бренту.
– И она ни с кем не говорила перед смертью, это легко установили, – деревянным голосом сказала я. – Он нам соврал.
– Соврал, – таким же бесцветным тоном согласился со мной Брент. – Ну, это многое объясняет.
– Что именно – это, и что объясняет? – поморщилась я. – Мы пока знаем два факта.
Экран погас, а Брент все продолжал в него пялиться. Я вздохнула и убрала смартфон в карман.
– Меня не удивляет, что ректор наврал про разговор, и что он задушил жену за аборт – тоже. Капитан, – ехидно добавил он обращение. – Была ли она беременна от любовника и избавилась от ребенка, при этом заявила, что не собирается подавать на развод, или была беременна от мужа и избавилась от ребенка. Допустим, будет доказан аффект…
– Вы берете задачку и вместо того, чтобы подумать, лезете в конец учебника смотреть ответ, – перебила я. – Излагаете очевидности, но вы не учли, что Томас мог быть в курсе беременности и в курсе аборта, хотя об этом он тоже ничего не сказал.
– Почему тогда он ждал три недели?
– Три недели он ждал – чего? – удивилась я. – Брент, ее беременность может быть связана с убийством, а быть может и нет. Но послушать вас, так мы дело уже раскрыли.
– А разве нет? – Брент тоже показался мне удивленным. – Его взяли с сердцем, можно сказать, прямо на месте.