Девушка и смерть
Шрифт:
Я посторонилась, пропуская траурную процессию, уносившую со сцены бездыханные тела. За кулисами обоих поставили на ноги, Марсела несколько секунд постояла, бессмысленно оправляя на себе платье, а потом шагнула вперёд и со всей силы залепила Корбуччи пощёчину.
— Ах ты, свинья! — её пронзительный вопль заставил меня вздрогнуть. — Колода дубинноголовая! Сволочь! Последние мозги пропил?! Идиоткой меня выставить хотел?! — она попыталась ударить его ещё раз, но Энрике успел поймать её руку. — Да я тебя со свету сживу! Посмей только ещё раз так, я сама тебя убью,…мать твою!
Мимо
Откланявшись, Марсела, не взглянув больше на него, ушла к себе. Энрике чуть задержался. Он остановился рядом со мной, осторожно тронул пострадавшую щёку, в то время как его вторая рука машинально скользнула по поясу.
— Чёрт! — сказал он. — Я ведь был уверен, что повесил этот проклятый кинжал!
Вряд ли его слова были адресованы мне, но мне захотелось немного его утешить. Я ведь отлично знала, каково это, когда забываешь что-нибудь нужное и из-за этого попадаешь в неприятное положение.
— Ладно, — сочувственно сказала я. — С кем не бывает.
Корбуччи посмотрел на меня.
— Лично со мной это в первый раз. Но… — он не договорил, махнул рукой и ушёл.
В нашу гримёрную я явилась позже всех, и когда закончила переодеваться, все остальные уже разошлись. Не торопясь, я надела плащ, шляпку, открыла дверь… и растерянно остановилась под аккомпанемент многоголосого восторженного "О-о!". За дверью столпились не меньше двух десятков человек, в основном мужчин, хотя было и несколько балерин, в числе которых находилась и Жоана. Рядом с ней стоял неизбежный синьор Коменчини, улыбаясь своей кошачьей улыбкой.
— Ну наконец-то! — воскликнул кто-то. — А мы уж боялись, что упустили вас, сеньорита.
— Приглашаем вас на увлекательную прогулку! — подхватил другой. — Нашу встречу грех не отпраздновать!
— Нет, господа, прошу вас… — запротестовала я.
— Возражения не принимаются!
— Неужели вы хотите так скоро лишить нас своего общества?
— Сеньорита, мы все вас просим! Не будьте же столь жестоки!
— Поехали, Анжела! — позвала Жоана. — Просто немного развеемся.
Не хватало только Паолы с её вечным "не отрывайся от коллектива". Меня попытались взять за локоть, я отступила, насколько позволяли окружившие меня люди, и оглянулась на дверь гримёрной, от которой меня успешно оттеснили.
— Сеньоры, я устала.
— Все устали! — весело откликнулась одна из корифеек.
— Поедем! Будет весело!
— Море шампанского!
— А вы нам станцуете! Вы очаровательно танцуете, сеньорита!
—
Он протянул мне руку, я попятилась и тут же наткнулась спиной на стоявшего позади человека. Жоана ухватила меня за локоть, стоявший сзади начал мягко, но настойчиво подталкивать меня в спину. Я успела в красках представить, как меня сейчас проволокут по коридорам, запихнут в карету и увезут неведомо куда… И тут в происходящее вмешалось ещё одно действующее лицо.
— Прошу прощения, сеньоры и сеньориты! — громко произнёс уже переодетый в обычный костюм Энрике Корбуччи, решительно проталкиваясь ко мне. — Сеньорита Баррозо, можно вас на пару слов?
— Что вам от неё нужно? — холодно спросил сеньор Коменчини.
— Не мне, — ослепительно улыбнулся Корбуччи, ненавязчиво оттесняя от меня того, кто был сзади. — Сеньоре Вийера. Она хочет обсудить с сеньоритой её сегодняшний танец. Прошу, — и он в свою очередь протянул мне руку. Я вцепилась в неё, как утопающий в верёвку.
— Сеньора Вийера может и подождать, — сказал один из мужчин.
— Вы ошибаетесь, сеньор, — качнул головой Энрике. — Подождать в этом театре могут все, включая господина директора, но только не сеньора Вийера. Те, кто об этом забывает, здесь надолго не задерживаются. Всего хорошего, господа.
Он повёл меня прочь.
— Не забудьте, сеньорита, мы вас ждём! — крикнул кто-то нам вслед.
— А чего хочет сеньора Вийера? — осторожно спросила я, когда мы отошли достаточно далеко.
— Да ничего она не хочет. Идите с богом домой, Анжела.
— Я… Спасибо!
— Не за что, — улыбнулся Корбуччи.
Я долго думала, что сделают все эти люди, когда поймут, что их примитивно надули, но прошло несколько дней, а никаких санкций не последовало. Я совсем было успокоилась, когда неприятность всё-таки случилась. Давали "Рождественскую сказку", я в числе прочих вышла на сцену в танце Снежинок, и почти сразу услышала странный шум. Обычно этот танец принимали благосклонно, но сейчас явно партеру что-то не нравилось. Сидевшие в нём шумели, свистели, и долго гадать, кто или что вызвало их недовольство, мне не пришлось.
— Баррозо на мыло! — отчётливо выкрикнул кто-то.
— Правильно! — подхватило сразу несколько голосов.
— Коровам на сцене не место!
— Долой!
Я продолжала выделывать положенные па, а что мне ещё оставалось? Не знаю, хватило ли бы у меня сил продолжать, будь я одна, но выскочить из общего танца я не могла.
— Баррозо, убирайся! — вопил кто-то особо голосистый. — Убир… кхек-кхек!
Внезапно крикун поперхнулся и зашёлся в приступе кашля. И не он один. В зале было полутемно, но я отчётливо видела, как в самом центре партера вдруг вспучился густой клуб дыма. Видимо, он был на редкость едким, так как попавшие в него люди немедленно заходились кашлем и вскакивали с кресел, стремясь отбежать подальше. А дым прибывал, всё больше густея, он клубился, расползаясь в разные стороны, но не торопясь подниматься к высокому потолку.