Девушка, мент и бандит
Шрифт:
Поначалу, правда, адвокат, вдохновленный полученной суммой, вообще хотел подвести дело под статью двадцать восьмую о невиновном причинении вреда, но, подумав трезво, решил, что оправдать Червонца полностью все же будет слишком нагло…
Заседание неумолимо шло к своему предопределенному завершению. Последнее слово было предоставлено подсудимому.
– А я, это… - замялся Червонец, с трудом подобрав междометие, заменяющее привычное "бля".
– Не виноват я, граждане. Прошу о снисхождении. Это. Пожалуйста.
Своим проникновенным словом
– Суд удаляется на совещание, - устало произнесла председательствующая и захлопнула картонную папочку дела. И судьи удалились в совещательный кабинет.
– Вот это сказанул!
– осклабился Мокрый.
– Гы-гы-гы.
Бастинда послала Червонцу смачный воздушный поцелуй.
– Встать! Суд идет!
– объявил секретарь. Старики и старушки, собравшиеся в зале, вздрогнули, как любой нормальный гражданин, заслышавший эти слова, и приподнялись со стульев. Нехотя оторвал жопу от скамьи подсудимых и абсолютно невозмутимый Червонец.
Председательша огласила приговор. Вердикт коллегии судей гласил: признать Червонца виновным по части 1 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации в убийстве по неосторожности и назначить в качестве наказания лишение свободы сроком на два года. Однако суд пришел к выводу о возможности исправления осужденного без отбывания наказания и постановляет считать назначенное наказание условным.
Недовольно загундосили кровожадные старушки, громко заржали братки, завизжала радостная Бастинда. Зал наполнился гулом, скрежетом отодвигаемых стульев, долго сдерживавшимся кашлем. С портрета над головой судьи на все это беспристрастно взирал Президент России…
Конвоиры, по-прежнему зевая, открыли железную клетку. И Червонец, с шиком перепрыгнув барьер, попал в объятия приятелей.
Сдержанно улыбавшийся адвокат в строгом сером костюме консервативного покроя и дорогих очках без диоптрий подошел к подзащитному и протянул руку:
– Поздравляю вас, господин Соцкий, все, как видите, закончилось благополучно.
– Да уж!
– живо поддержал его Жареный.
– Особенно благополучны полученные хрусты…
– Даже по сто девятой он мог загудеть на три года, - деликатно напомнил адвокат.
– Не говоря уже о том, что имелась возможность вплоть до пожизненного, скажем, по статье сто пять "и"…
– Бля!
– Червонец повернулся к Жареному.
– Адвоката не замай! И вообще, смотрю, тебе понравилось чужое бабло подсчитывать. Урою!
– Ты не кипятись, а?
– примирительно произнес толстяк Мокрый.
– Мы ведь рады тебя видеть на свободе, гадом буду!
– И надо срочно это дело отметить, - подпел Леха.
– И столик уже заказан, - прижимаясь к Червонцу изо всех сил, страстно прошептала Бастинда.
– В этом, как его - "Буги-Вуги"?
– пошутил освобожденный убийца.
Компания весело заржала и толпой повалила к выходу. Зрители, не успевшие уйти из зала суда, испуганно жались к стенкам. Посреди всей этой вакханалии застыла окаменевшая
Глава третья
В этот вечер элитный ресторан "На нарах" приобщался к большому спорту - новому, экзотическому для россиян - мадреслингу.
Со всех концов России были выписаны победительницы Крымских грязевых боев разных лет, которые должны были за солидный куш кувыркаться в огромном плоском корыте, до краев наполненном липкой голубоватой жижей.
Посередине обширного центрального зала ресторана был сооружен дощатый помост, а на нем установлена огороженная канатами неглубокая емкость размером три на три метра. В ней в свете прожекторов блестела жирная грязь. Среди зрителей шептались, что грязь эта - целебная, специально привезенная с курортов, и что эта замечательная грязь как раз делает кожу чище, поглощает вредные бактерии и ускоряет обмен веществ. Среди присутствовавших дам уже поднялся ропот - они бы и сами не отказались побарахтаться в таком корыте…
А подогретые водочкой представители сильного пола с нетерпением ждали начала действа, рисуя в мыслях образы участниц экзотического шоу. Им мерещились прекрасные грудастые блондинки, стройные и гибкие, как газели. Во всяком случае, по ящику показывали, что именно такие нимфы возятся в грязи на рингах благословенной Америки.
Но вот для представления публики на сцену начали подниматься участницы состязания. Накачанные, коротко стриженные крепышки поднимались на подиум, дыша злобой и желанием поскорее отправить соперниц в ближайший травмпункт.
– Во, бля, - заметил Червонец, косясь на Жареного.
– Может, мне, Леха, заменить тебя вон той, второй? Чувствую, знает бабец работу…
Жесткое колено Бастинды больно воткнулось в его бедро.
– Да я же не про твою работу!
– взвыл условно осужденный гражданин Соцкий, ловко хватая Бастинду за коленку.
– Это Леха не справляется. Дождется - уволю без выходного пособия.
Леха насупился и налил себе еще одну рюмочку.
– Нет, бля, ты погляди, Мокрый, - не унимался вожак.
– Обижается еще. На правду обижается! Ставлю на вторую червонец.
Все захихикали, показывая, что скаламбурил предводитель удачно.
Всего девиц было шесть. Второй на подиум ступила Кровавая Барракуда - чернявая культуристка с узкими бедрами и широченными плечами. Даже крепкому мужику не поздоровилось бы, попади он к этой Барракуде в руки.
Амазонка, Скала, Синяя Пиранья и фаворитка под номером два поклонились зрителям и сошли с помоста, оставив на ней Багиру и Фил Си Кантер. Девушки скинули с плеч махровые халаты и остались в очень откровенных купальниках, на что мужская часть зала отреагировала протяжным вздохом. По сигналу распорядителя соревнований они шагнули на ринг, погрузившись в чавкающую жижу примерно до середины голени.