Девушка, мент и бандит
Шрифт:
Аркадий еще раз кивнул и полез за сигаретами.
Его руки уже не дрожали.
– Я домой пришел, а она лежит, - он выронил сигарету и уткнулся лицом в драные колени джинсов.
– Хорошо, дальше.
– Кровь, везде кровь, много крови… Бедная, бедная мама, за что ее так?
– Парень зарыдал, откровенно, не стесняясь чужого официального человека.
– Успокойся, парень, и продолжай, нам нужно работать. Ты ведь хочешь, чтобы мы поймали убийц твоей матери?
Аркадий поднял голову и посмотрел на полицейского красными и опухшими от слез глазами.
– Хочу, очень хочу! Спрашивайте!
– Когда ты пришел домой?
– Полчаса назад, может быть двадцать минут… - Хорошо. Она… Она уже была мертва?
– Вы бы ее видели! Конечно мертва! От такого удара не выживают!..
– Значит, ее ударили. Чем, как?
Аркадий дернул плечами - то ли всхлипнул, то ли ухмыльнулся…
– Сейчас вернется ваш напарник, он все расскажет.
– Да, но все-таки, что увидел именно ты?
– Я же говорю - кровь, много крови, вещи разбросаны…
– Что-нибудь пропало?
– Я не знаю. Рядом с ней… Рядом с ее головой - шкатулка, она там украшения хранила. Что, сколько - я не знаю, мама дорожила ими как семейной реликвией. Мы - из старинной дворянской семьи!
– Да-да, конечно, - быстро кивнул Чэпмен.
– Скажи мне, Аркадий, может быть, у вас были враги, может, угрожал кто-нибудь?
– Нет, мы же только приехали, откуда у нас здесь враги?!
– Да, ты прав, а в России, вы же приехали из России?
– Нет, мы не состоим в русской мафии, если вы это имеете в виду, - теперь Аркадий смотрел прямо в лицо полицейскому.
"Не очень-то у меня получается с этим русским", - подумал Чэпмен и оглянулся.
Что можно делать столько времени в залитой кровью квартире?
Луис Гарденья вышел из парадной только через двадцать минут, посмотрел на молчаливо куривших парней, один из которых был его напарником, а другой - сыном безжалостно убитой женщины, и сплюнул в пыльную траву газона.
Поганая жизнь, долбаная поганая жизнь!
– Как дела, парни?
– крикнул он еще от двери.
– Нормально, - Чэпмен закрыл ноутбук, поднялся.
– Я допросил свидетеля…
– А я вызвал команду, они сейчас подъедут, а еще прошелся по квартирам. Никто ничего не видел, да многих и нет дома - день, люди спешат заработать побольше долларов!
– Меня арестуют?
– спросил Аркадий.
– Может быть, мне нужен адвокат?
– Перестань, парень, - Луис Гарденья присел перед ним на корточки и провел рукой по его волосам, - перестань! Ты насмотрелся фильмов и думаешь, что грубые американские копы хватают всех подряд, а потом выбивают из них признание. В жизни все совсем не так. А где твой отец, кстати?
– Где-то в Огайо, - Аркадий сделал широкий жест рукой, - он - коммивояжер.
– Понятно, - задумчиво сказал Гарденья.
– Ладно, парень, держись. Мы найдем ублюдка, который это сделал!
Глава шестая
После похорон незабвенной Бастинды, погибшей такой страшной смертью, братки с облегчением покинули кладбище и бодрым шагом направились на стоянку, где расселись по "меринам" и "бомбам". Компания отправлялась в родной шалман "На нарах" помянуть безвременно усопшую Бастинду.
Скорбное лицо бандита, потерявшего верную боевую подругу, по мере удаления от обители мертвых и приближения к отраде живых приобретало все более жизнерадостное выражение. А когда до ресторана осталось проехать один лишь квартал, он даже начал насвистывать траурный марш Шопена.
– Не свисти, Чирик, денег не будет, - заметил ему Леха.
– У меня не будет?
– Червонец, которого приятели иногда звали еще и Чириком, расхохотался.
– Это у тебя не будет, если будешь много метлой чесать. Это факт. И ваще - на дорогу смотри, ты сейчас водила.
Но свистеть на всякий случай перестал.
Пока люди намерены были торговать друг с другом, банкротство Червонцу не грозило, однако бросать лавэ на ветер все же не стоило. Непредвиденные траты несколько выбили Червонца из колеи. Один суд обошелся в двадцать штук зеленых, да теперь на Бастинду еще десятку потратить пришлось.
Придется к Желваку подвалить, на дополнительную работенку напроситься.
Но это потом, завтра-послезавтра, а пока…
– Не, пацаны, Бастинда - клевая… э-э-э… была баба.
– Мокрый с трудом привстал, держа полную рюмку в одной руке, а второй размахивая так, что запросто мог зажатой в кулаке вилкой нанести соседям слева и справа тяжкие телесные повреждения.
– Помню, сидит у меня на кухне и говорит: "Ты, Мокрый, пацан конкретный, но круче моего Червонца никого на свете нет!".
– О! И у меня тоже сидела… говорила так же, - встрял, как всегда своевременно, крепко поддатый Леха.
– И за чо тебя, Червончик дорогой, так бабы любят?
– За то и любят, - пыжась, произнес неутешный "вдовец", - за глазки красивые.
Он раскрыл лопатник, достал две зеленые сотки и на секунду прикрыл ими глаза.
– Вот за эти самые глазки. За зеленые. За такие глазки любые бабы нас любить будут.
Слышавшие эту истину на каждой попойке, братки тем не менее согласно загудели.
– И мы, мужики, должны конкретно уметь бабе понравиться. А для этого нужно что?
– Лаю, бабки, филки, - послышалось со всех сторон.
– Вот!
– довольно ухмыльнулся Червонец.
– Поэтому мы с вами должны хорошо работать.
Было в его повадке помимо "чиста канкретного пацана" и еще что-то от менеджера-сетевика, чья задача подгрести как можно больше лохов и стричь с них купоны. Даже на этом печальном обряде он не мог не призвать братву с еще большей отдачей трудиться во имя и на благо…