Девушка на качелях
Шрифт:
Мысль о муже, о человеке, который бы направлял ее, сдерживал бы ее глупые порывы, раньше никогда не приходила в голову Агнии. Но сейчас вдруг показалась верной и привлекательной.
Муж. Сильный человек! Рассудочный, рациональный. Вот кто ей нужен! А то ведь и вправду она живьем сдерет с себя кожу – ради кого-то, кто неизвестно, отплатит ли ей добротой…
Телефонная трель. Наверное, кто-то там, наверху, услышал о желании Агнии… Потому что на экране телефона высветилось имя абонента – Эдуард Орехов.
– Алло?
– Агния, это я, Эдуард. Ты где?
– Уже подхожу к дому.
– Отлично.
– Ничем… – Агния невольно улыбнулась.
– Может, сходим в ресторан? Я голодный как не знаю кто… Или еще вариант – идем ко мне домой, и ты готовишь мне ужин. Как? – осторожно спросил он.
«Я ему нравлюсь. А он – серьезный и добрый. Лучше я никого не найду…»
– Второй вариант, – ответила Агния. – Я готовлю тебе ужин.
Кажется, Эдуард там, на другом конце виртуальных проводов, едва слышно, с облегчением перевел дыхание.
– Отлично. В восемь – у меня.
Агния нажала на кнопку отбоя. Этот короткий диалог, в котором не было почти ни одного лишнего слова, очень сильно подействовал на нее. Орехов – как Рауль, решительный и отважный! Сильный и нежный. Нет смысла прятаться от него.
…Собираясь на свидание, Агния окончательно поняла, что лаконизм, простота – это ее изюминка. В черных узких брючках, белой водолазке, в короткой осенней куртке, накинутой на плечи, в туфлях на высоком узком каблуке (зачем напяливать сапоги, если от подъезда до подъезда – всего два шага!), Агния выглядела как-то «французисто», что ли… И еще эти светлые, короткие, словно растрепанные ветром волосы, и бледное, с идеально гладкой кожей лицо… Хотя, говорят, француженки давно подрастеряли свой шарм.
«Это же надо – лишь в тридцать четыре года понять свой стиль, стать женщиной – во всех смыслах…» – подумала Агния, разглядывая себя – с жадностью, удивлением, грустью.
Эта красота не должна пропасть. Надо отдать все Раулю… ой, то есть Эдуарду Орехову. Да, решено! Она слабая женщина, и пусть по жизни ее ведет сильный мужчина!..
…Орехов распахнул дверь – в джинсах, босиком, черной майке-борцовке.
– Привет! – пробормотал он и, перед тем как обнять Агнию, быстро оглядел ее всю, с ног до головы, и в глазах его отразились те самые чувства, коих она ждала от него, – восхищение, преклонение, восторг. Причем не тот мальчишеский, щенячий восторг, которого легко добиться и который так же легко потерять, а другой – немного мучительный, тяжелый, мужской. Который дорогого стоит… Именно этого восторга Агния ждала, и она его получила сейчас сполна.
– Привет! – завороженно отозвалась она.
– Какая ты… никак не могу привыкнуть! – Эдуард обнял ее – сильно, порывисто, словно желая втиснуть Агнию в свою грудную клетку, ладонью смял ей волосы на затылке… Потом поднял ее лицо и поцеловал. Поцелуй был долгим, томительным – во время его Агния услышала стремительный стук сердца Эдуарда, почувствовала, как мощно перекатываются потоки крови в его артериях…
– Ты… ты говорил, что голодный?.. – попыталась она напомнить о цели своего визита. Ее ведь просили приготовить ужин.
– Да, я очень, очень голодный, –
Орехов перехватил ее другой рукой под колени и на руках внес в комнату. Краем глаза Агния успела заметить вполне приличную, даже очень стильную обстановку и так же – краем сознания – не могла не вспомнить другую комнату, где царили бардак и разорение и где ее обнимал другой мужчина…
Туфли были отброшены в сторону, водолазка хоть и аккуратно, но стремительно сдернута, равно как и брюки… Через пару мгновений девушка уже лежала голой спиной на холодном постельном белье, и ей не хватало дыхания – от поцелуев и от того, что Эдуард навалился на нее всем телом.
Было странно наблюдать за мужчиной во время близости. Это был лишь второй опыт Агнии, но не сравнивать она не могла, это происходило помимо ее сознания, само собой. У Орехова был какой-то перевернутый взгляд – он смотрел на Агнию, но словно не видел ее, целиком погруженный в свои ощущения. Он давил и плющил ее, распластывая – так повара готовят цыпленка табака. Она чувствовала, как у нее растянуты все суставы, какое напряжение испытывают ее ребра, ее ключицы, как тянутся мышцы на икрах ног и судорогой сводит ступни…
На миг Агнии даже стало страшно – а ну как Эдуард своими сильными руками согнет ее чуть сильнее, и хрупнет ее позвоночник, и разойдутся в разные стороны ребра, явив миру ее еще пульсирующее, перевитое сосудами сердце…
Но, к счастью, это испытание длилось не так уж долго – Орехов зарычал, оскалив зубы, потом резко отскочил назад. Агния судорожно вздохнула, почувствовав себя снова свободной.
Ни в первый раз с Григорием, ни сейчас она не испытала того самого главного, ради чего люди и занимаются любовью. Она просто терпела и пережидала. Но в первый раз, кажется, не было так мучительно, так страшно (вот парадокс!).
– Тебе хорошо было? – Орехов упал рядом с Агнией, положив поперек ее груди тяжелую руку. – Скажи!
Спрашивал ли ее об этом Григорий? Нет.
Вроде бы нормальный вопрос. Орехов заботится о ней. Но какой убийственно смешной вопрос…
– Почему ты улыбаешься?
– Все хорошо, – сказала Агния и заставила себя поцеловать Орехова. Именно заставила – иначе тот бы стал дальше расспрашивать ее. Лучше прекратить этот разговор на корню – да, милый, мне было хорошо, ты, милый, самый лучший мужчина на свете…
«Я привыкну. Все будет действительно хорошо!»
Орехов лежал рядом – постепенно его дыхание успокоилось, он расслабился. И тоже улыбнулся:
– Агния…
– Да?
– Ну кто бы мог подумать… чтобы ты и я… – Он ласково провел пальцем по ее губам. – Ты ангел. Ты такая нежная… О господи! – Он вдруг зажмурился, и между сомкнутых ресниц вдруг показались… слезы? – Послушай! – Он снова открыл свои серые глаза, гипнотизируя Агнию блестящим, влажным, лихорадочным взглядом. – Послушай… об этом, наверное, рано говорить, но…