Девушка на обочине
Шрифт:
В псковской больнице оказался прекрасный хирург. Со временем Свету сочли транспортабельной, и кто-то выделил легковую машину для перевозки: чтобы меньше трясло и чтобы побыстрее. В этом мы с Максом уже не участвовали. Потом её многократно оперировали уже в родном Нижнем, собранных денег хватило на всё, что только можно было придумать. Теперь Света ходит с палочкой, родила второго ребёнка и приобрела гордую фамилию Царёва. Говорят, продолжает ездить автостопом, но редко.
Пусть автостопщики и страдают «сердечной недостаточностью»: безразличны к чьим-то психологическим проблемам, замо-рачиваться ленятся — ничем не лучше обывателей, но когда требуется оказать конкретную материальную помощь, когда задачу формулируют ясно и чётко — все друг за друга горой.
А через пару месяцев народ, как водится, всё позабыл — и в больницах Света отчаянно скучала…
Был у нас и печальный случай. Сергей Васинович погиб в аварии под Чёрной Грязью (название-то какое!) на трассе М10. Причиной тоже был КамАЗ: он сломался и стоял в темноте без аварийных сигналов. Водитель легковушки в последний момент вырулил, сам выжил, а пассажир всмятку. На похороны скинулись, но человека не вернёшь. Я была должна ему денег — отдала родственникам.
Больше, к счастью, серьёзных аварий у нас в истории не было. А мелкие не в счёт — невозможно же ездить на машинах и совсем не попадать в ДТП. Одна моя коллега, садясь в машину, всегда пристёгивается. Раньше, когда штраф за ремень был ниже, многие водилы её подкалывали:
— Что, боишься?
— Нет, просто на «скорой» работаю.
— А-а-а, — говорили драйверы. и тут же пристёгивались сами. В 100 % случаев.
КОМБЕЗ И СПАЛЬНИКИ
Эта Света Воденеева хорошо умела шить. Времена были тяжёлые, постперестроечные, выбор снаряжения невелик, и автостопщики мастерили снарягу сами. Например, налобный фонарик с лампочкой накаливания можно было купить у «Альтурса», а потом переделать батарейный отсек с неэкономной плоской батарейки на три «пальчика» и вывести оттуда провод с выключателем в руку, чтобы моргать фонариком проезжающим машинам. Отвинчивали катафоты со старых велосипедов и, голосуя, держали их в правой руке. Высоким спросом пользовалась светоотражающая лента фирмы 3М, на неё скидывались и покупали со склада рулон оптом. А бывало, кто-то покупал заранее и потом продавал на отрез, делал свой маленький бизнес. Ленту нашивали на одежду и рюкзаки, форма нашивок ограничивалась только фантазией владельца — или требованиями клуба.
Так вот, у Светы я первым делом в 96-м году заказала спальный мешок, потому что ватный меня заколебал. Путешествовать я собиралась в паре, поэтому спальник хотела спаренный — на двоих. Кстати, при всём сегодняшнем изобилии, спальники-спарки никто почему-то не производит, люди шьют по старинке на заказ. Например, у Ворова, но он принципиально делает только пуховые спальники, а пух боится влаги. А в моём тогдашнем в качестве наполнителя был синтепон — альтернативы не было. Я попросила Свету сделать так, чтобы этот спальник состёгивался сам с собой, делаясь вдвое толще, если я буду спать одна. Получилось чрезвычайно удобно. С этим шедевром я путешествовала много лет, в том числе зимой. Со временем он похудел от стирок, потом одна нехорошая хиппушка прожгла в нём дыру и не зашила, как у них водится. Вадик Назаренко выкупил у меня пожилой спальник по цене ткани и молний — и до сих пор им пользуется! Только дома, впис-чиков в него кладёт. А дыра так и осталась.
Для летних поездок я заказала Свете маленький спальни-чек-кокон, тоже с синтепоном. Спать в нём можно только по стойке «смирно», зато по тем временам он был действительно маленьким. С ним я каталась по Европе и Америке, а сейчас он живёт у меня дома на случай вписки небольшого ребёнка. Потому что взрослый в него вмыливаться не станет.
К осени 97 года я решила тоже сделать себе комбинезон для автостопа. Добыла в Питере обрезки технического капрона — использованные фильтры для керамики. Это были серые квадратные куски капрона с дыркой посередине и вписанной в квадрат плотной окружностью — видимо, от контакта с краем сосуда для фильтрации. Эти куски Света выкрасила в два цвета, оранжевый и жёлтый, и ухитрилась выкроить из них детали комбеза так, что участки окружностей были почти не видны. Он не был обтягивающим, чтобы надевать под него разное количество одежды и чтобы не соблазнять драйверов. Светоотражающую ленту нашили пунктиром — как дорожная разметка, а на затылке почему-то получился восклицательный знак. И никакой символики, чтобы с разными клубами зря не ссориться. У комбеза был «бомболюк» — отстёгивающаяся попа для быстрого посещения туалета, много больших удобных карманов и прочие нужные детали. Конструкцию мы продумывали тщательно.
Этот комбез можно увидеть на многих моих фотках. Беречь сию форменную одежду я не считала нужным и первым делом применила её в поездке на Кавказ, где тут же обработала пещерной грязью. Светоотражающие полосы в лучах фонарей выделяли меня среди прочих спелеологов. Три месяца спустя я снова прокатилась в нём по трассе и полезла в пещеры, на этот раз крымские. Отстирала в коровьем ручье, высушила на костре, проехалась с запахом дымка до Кавказа и там достирала путём сплава по горной реке. Вместо спасжилета я засунула под комбез пять пластиковых бутылок, было почти удобно.
Никакой особой разницы в скорости стопа и в отношении ко мне драйверов я не заметила, и с тех пор не заморачиваюсь спецодеждой. Одеваюсь ярко и спортивно, беру с собой налобник (теперь-то они маленькие и светодиодные), изредка парочку отражающих ленточек, и достаточно. А гоняться за модой — не подросток я давно.
Жив комбез и сейчас. Хоть и полинял, но до сих пор ни одной дырки: техкапрон — вещь! На трассу в нём выйти уже стыдно, но на пятой точке с горы кататься — самое оно.
СПОНСОРЫ
Заполучить нужное снаряжение можно и другим путём. Взять его на тестирование у известной фирмы-производителя, а заодно её прорекламировать. Или обменять на рекламу фирмы в наших книгах и на сайте. Так поступают многие «традиционные» туристы-экстремалы. Поглядев на них, я подкинула эту идею Кротову. Шанину не стала: его злостное искажение информации меня уже достало.
Первым делом мы развели «Баск». Зимой 2000 года АВП планировала экспедицию автостопом к центру России, а «Баск» тогда был падок на красивости. Вот и снабдил нас тёплой одеждой. Выдавали её по трём статьям:
1) совсем бесплатно — то, что не продаётся: неходовые цвета (как раз жёлтые пуховки и рукавицы — мы расхватали мигом!), неудачное сочетание материалов (лысеющие шапки, куртка с вылезающим тинсулейтом, сбивающимся в катышки);
2) за копейки — повреждённое при хранении (скомканный пуховый спальник, яркая одежда со следами от ботинок);
3) с максимальной скидкой — всё остальное.
Мы решили, что «Баск» расшифровывается как «Большой аск», или «Бессовестный аск». Наасканные шмотки распределили между участниками экспедиции, строго следя, чтобы левым людям не досталось. А от нас требовалось всего лишь возить с собой флаг «Баска» и махать им перед фотоаппаратами, лепить их наклейки где попало (они действительно находились в самых неожиданных местах на маршруте, по ним наша тормозная тройка узнавала, что основная экспедиция здесь была) и повесить на нашем сайте их баннер, что уж совсем несложно.
Я купила себе по третьей статье оранжевую пуховку «Хан-Тенгри-ВИП», самую тёплую, и большой зимний спальник, в который мы с Кротовым залезли вдвоём на пробу. В этом спальнике мы дрыхли вдвоём с Березницким, а позже и с другими людьми, а в его «хвосте» ночами грели аппаратуру. Пуховка оказалась такой тёплой, что в Эвенкии мне не понадобились шапка и рукавицы: так и протаскала их в рюкзаке всю дорогу. Прошло 10 лет, теперь эта пуховка -50° уже не выдержит, но для морозов средней полосы как раз. Спальник состарился сильнее, и при лёгком минусе в нём теперь некомфортно.