Девушка на обочине
Шрифт:
Вскоре застопилась фура с финном, который боялся принять от меня семечки: думал, это русский наркотик. Какие машины были потом, не помню, а значит, ничего страшного. Зато хорошо помню, как на двух паркингах подряд на меня наезжали сутенеры. Объяснять им свою сущность было бесполезно: раз женщина, значит — конкурентка. Было это так противно, что с тех пор я стараюсь одна на российские паркинги не попадать. Во второй раз мне пригрозили жестокой расправой, если я не уберусь через десять минут. А убираться некуда, уже стемнело, а стоп в темноте я тогда тоже считала нереальным.
Тут меня подобрал молоденький
— Так что, у нас с тобой ничего не будет?
И, удостоверившись, уснул. Так мало того, наутро он мне показал местный Кремль, купил билет на автобус и объяснил, где выходить. Так прошел мой единственный в жизни визит в Великий Новгород.
А от выездного поста меня вёз весёлый одессит, крутил одесские песенки, расписывал достопримечательности своего города и кормил украинскими яблочками.
Вот так я поняла, что ничего страшного в одиночном женском автостопе нет, и с тех пор часто езжу одна. И моя практика показывает, что это ничуть не опаснее, чем ходить по Москве поздним вечером. Хотя многие и этого жутко боятся. Странные люди. Меньше надо телевизор смотреть, врут там всё. Следуйте мудрому совету профессора Преображенского:
— А главное, не читайте после обеда советских газет.
— Но ведь других нет!
— Вот никаких и не читайте.
Бог его знает, чем там руководствуются наши СМИ, но ничего даже отдалённо напоминающего те ужасы, которые они муссируют, мы реально не наблюдаем.
По нашей статистике, а все “организованные” автостопщики между собой достаточно тесно общаются, и обмен информацией у нас поставлен на должном уровне, случаев изнасилования водителем мало. На сегодняшний день науке (то есть конкретно мне) достоверно известно четыре.
В одном случае девушки ехали вдвоём с двумя мужиками в КамАЗе, одной из них угрожали ножом, и так принуждали другую делать то, чего она не хотела.
В другой раз дело было ночью в районе Химок, а там, как известно, промышляют путаны, и автостопщице не так просто доказать, что “она не такая”. Два парня, только что отслуживших и соскучившихся по женщинам, долго предлагали деньги, а потом неожиданно свернули на какую-то глухую дорожку между деревнями и на попытки открыть дверь на ходу не реагировали. У девушки был тяжёлый рюкзак, и она его неосторожно положила в багажник. Силы мужики не применяли, но и не отпускали, а девушка куда-то спешила, и вещей было жалко. Удовлетворившись, её вывезли обратно на трассу, денег не дали и укатили. Можно ли считать это изнасилованием — вопрос спорный.
Третий инцидент произошёл вообще не на трассе, а на вписке, куда девушка пошла сама, чтобы не стоять ночью на пустой трассе. Могла бы не идти.
Четвёртый случай был совсем неприятным: потерпевшую еще и избили. Она любила кататься летом в шортах и топике, и были разговоры,
Вполне возможно, что подобных случаев было больше, но всё равно на общем фоне это число сравнительно мало. Попытки изнасилования, конечно, были гораздо чаще, но все они кончались более-менее мирно. Кто-то возражает, что девушке может быть стыдно о таком рассказывать, и она об этом умолчит. Но намеренное искажение фактов у нас очень не приветствуется (как вся общественность наезжает на Шанина, злостного любителя приврать!), и всем старательно разъясняют, что скрывать реальные опасности, особенно от новичков, по меньшей мере, непорядочно. Всегда можно сказать, что такое случилось “с одной моей подругой”.
У меня было немало стрёмных случаев. Постараюсь их перечислить. "А может, и не помним, но будем вспоминать"…
Однажды мы со Светой Астрединовой ехали в Питер, где-то в районе зеленоградских деревень застопился легковой “Форд” с ужасно неразговорчивым водителем, даже на вопрос: “Куда вы едете?” ответил только: “Далеко”. Ладно, сели, молчим. Вдруг он ни с того ни с сего сворачивает на какую-то просёлочную дорожку. Мы удивляемся: “Куда это вы?” — молчит, улыбается. Мы синхронно открыли дверцы, переднюю и заднюю. Он от неожиданности притормозил, мы выскочили — и бегом на трассу.
В другой раз с той же Светой мы участвовали в питерских гонках по мурманской трассе. Доехали до поворота на Новую Ладогу, и приспичило нам в кустик. А там, как назло, ни одного кустика нет. Пока мы искали, мимо нас три раза проехал “ПАЗик”, назойливо предлагая подвезти. Мы три раза отказались, облегчились за автобусной остановкой, вернулись на трассу — опять он едет. Решили уж не обламывать, объяснили нашу сущность и сели. Он нас довез до Сясь-строя и говорит:
— Платите!
Мы обалдели: деньгопрос на трассе — явление крайне редкое. Объясняем нашу сущность ещё раз. Тогда мужик сворачивает на левую дорожку. Я делаю движение к двери, он её блокирует. Останавливается и заявляет:
— Раз денег нет, платите натурой.
Я в случае опасности всегда злюсь, и обычно это помогает. Начинаю на мужика наезжать:
— Да ты в зеркало давно смотрел? Какая тебе оплата натурой, тебе о крышке заботиться пора! Не откроешь, я тебе, такому-разэтакому, всю твою приборную доску разнесу! (У него под передним сиденьем топор лежал).
Но в этом случае тактика оказалась ошибочной. Драйвер тоже обозлился, поехал дальше, завёз нас в деревню и говорит:
— Вот я сейчас друзей позову, будете всех по очереди удовлетворять.
Тут Света начала занудно объяснять, что мы, мол, об оплате не договаривались, и вообще, мы в соревнованиях участвуем, и нам некогда, а соревнования у нас с Питерской Лигой автостопа, есть такая организация с такими-то целями и задачами, а автостоп — это так-то и так-то, а за деньги ездят на такси, а где у вас шашечки нарисованы? — и дальше в таком роде. Мужик загрузился, постоял-постоял, развернулся и поехал обратно. По дороге раза два останавливался, потом доехал до трассы, выслушал занудную телегу в четвёртый раз — и открыл дверцу. Потеряли мы с ним полчаса активного времени, зато опыт приобрели.