Девушка под сенью оливы
Шрифт:
Покончив с покупками, девушки отправились в кафе-мороженое и, сев за столик, стали просто глазеть по сторонам. Уже смеркалось. В их распоряжении оставалось не больше часа. Еще немного поболтают о своем, о девичьем, обменяются приобретенным за дежурство опытом – и назад, в госпиталь. Впереди ночная смена. Они забросали Пенни вопросами, и та охотно рассказала им о своей работе в составе миссии Красного Креста, не забыв упомянуть и о поездках в районы боевых действий.
– Мы бы тебя считали за главную! – уважительно заметила Сэлли, выслушав ее рассказ, пустив пачку сигарет по кругу и предложив одну Пенни. – Ты так хорошо говоришь по-гречески!
Пенни отрицательно покачала головой, давая понять, что курить ей
– Вообще-то я работала всего лишь в качестве волонтера, – честно призналась она и поспешно добавила, чтобы девушки, не дай бог, не подумали, что она увиливала от опасностей: – Но в переделках нам довелось побывать!
Ее спутницы понимающе закивали головами. Им во время отступления тоже уже пришлось повидать всякое. Они сказали, что многие критяне, которых спешно мобилизовали и перебросили на север Греции, все еще остаются там, и весьма сомнительно, что они сумеют вернуться домой.
– Что ждет гражданское население острова в случае продолжения налетов! Даже подумать страшно, – задумчиво обронила одна из медсестер. – Состояние наших войск ты сама видела. На двоих – одна винтовка и пара башмаков.
– Да! Немцы устроили нам настоящую бойню! – вздохнула Сэлли. – Хорошо, что нас вывозят отсюда. Говорят, мы нужны в Египте. Там, похоже, дорога тоже не усыпана розами.
– А кто же останется здесь? – заинтересованно спросила Пенни.
– Только мужской персонал: врачи, санитары, фельдшеры. Всех женщин приказано немедленно эвакуировать. Что ж, приказ есть приказ. Приказы не обсуждают.
«Вот так новость, – подумала Пенни. – Не успела я попасть на Крит, а уже нужно уезжать. А с другой стороны, зачем? Я же не военный человек и их приказам подчиняться не обязана. Даже не успела как следует познакомиться с самим островом. А ведь столько читала о Крите в свое время. И о тех раскопках, которые здесь велись. Пенни вдруг вспомнила своих однокурсников из Британской школы археологии. Интересно, где они сейчас, чем занимаются? Но вслух она не стала распространяться на тему об эвакуации. Армейская дисциплина строгая. Раз приказано женщин вывезти, значит, так надо. В глубине души Пенни прекрасно понимала, почему военные торопятся поскорее избавиться от женского присутствия на фронте. Значит, здесь ожидаются горячие денечки.
– Ой, я совсем забыла! – вдруг спохватилась она, вскакивая с места. – Мне еще нужно навестить кое-кого из тех женщин, которые прибыли сегодня на остров вместе со мной. Побегу! До встречи в лагере!
«Пожалуй, мне не стоит более появляться в обществе госпитальных медсестер, – подумала она. – Вдруг их уже сегодня отправят всех скопом в Египет? Нет, нужно время, чтобы все хорошенько обдумать. А для этого лучше всего залечь на дно на вилле Джуди Харрингтон, а заодно привести в порядок свою униформу медсестры греческого Красного Креста. Точнее, то, что от нее осталось. Кто знает, она может еще понадобиться. Собрав свои покупки, Пенни бросилась на поиски извозчика. Семью Харрингтонов поселили на шикарной вилле с не менее красивым и даже поэтичным названием – «Стелла Виста». Большой элегантный особняк примостился на самом краю утеса, с которого открывался просто потрясающий вид на окрестности. Весь залив Ханьи был как на ладони. Едва Пенни толкнула чугунную калитку, как увидела спешащего ей навстречу Гордона.
– Очень хорошо, что вы приехали! – бросил он на ходу. – Ступайте, помогите Джуди! Ангела в таком состоянии… А я убегаю… Столько еще работы, столько работы…
Ангела сидела в кресле, оцепенело вперив взор в пустоту. В руках она держала стакан с виски. Лицо ее было по-прежнему смертельно бледным. Заметив Пенни, она нервно поежилась в кресле.
– Дети все время спрашивают, что случилось с папой. Как им объяснить, что папы больше нет? Что я могу сказать? И что будет с нами со всеми?
– Напрасно ты налила ей столько виски! – укоризненно покачала головой Пенни, заметив стоящую в дверях Джуди. – Она еще в состоянии шока. Куда ее определили на постой?
– Сюда. Вместе с нами. И няня ее детей здесь же. Вилла большая, десять спален. Говорят, нас на днях отправят в Египет. Надеюсь, ты уже упаковала свои вещи?
Пенни улыбнулась и помахала перед ней пустой холщовой сумкой.
– Вот весь мой гардероб! Как говорится, все свое ношу с собой. Как команда? Где они?
– В клинике. И Брюс поехал вместе с ними. Он просто незаменим в трудную минуту! Хороший парень, да? Вы, если я не ошибаюсь, с ним давно знакомы?
Джуди бросила на нее любопытный взгляд. Но Пенни, сразу же уловив, к чему клонит давняя знакомая, сказала, как отрезала:
– Он старинный приятель Уолтера и моей сестры Эвадны. Я даже понятия не имею, где конкретно он служит. Он ведь такой: Фигаро здесь, Фигаро там.
– И хорошо! Меньше знаешь, лучше спишь! – понимающе усмехнулась Джуди и озабоченно потерла переносицу. – Всем известно, что наши ведомства, работающие с заграницей, просто обожают напускать туман на все вокруг. Вечно у них одни секреты и шпионские страсти. Впрочем, насколько я успела заметить, Брюс прекрасно знает язык. Следовательно, польза от него здесь есть, и немалая. Хотя, конечно, твой греческий гораздо лучше. И сама ты такая смуглая! Вполне можешь сойти за гречанку! Ну, как дела в госпитале?
– Готовят к эвакуации тяжелораненых и всех медсестер. С больными все ясно. Здесь не самые подходящие условия. Много пыли, насекомых. Мухи совершенно фантастических размеров. В такой среде раны затянутся не скоро, если вообще затянутся. Скорее уж станут стремительно разлагаться.
В комнате, куда отвела ее Джуди для того, чтобы привести себя в порядок, Пенни долго любовалась из окна видом на залив. Какая красота, думала она. И вся эта роскошь вокруг – ванная комната, чистая постель с накрахмаленными до хруста простынями, занавешенная сетчатым пологом. Впервые за последние месяцы Пенни почувствовала, как война отодвинулась вдруг далеко-далеко, словно ее и нету вовсе. Лежа в постели, она некоторое время напряженно вслушивалась в ночные звуки. Ветер колышет кроны деревьев, печально ухает сова, дети все никак не могут успокоиться в комнате наверху. А потом ее вдруг сморила такая усталость, что она провалилась в сон, словно в бездну. И проснулась от рева самолетов, свиста бомб и артиллерийской канонады.
– Ну вот! Как всегда, прилетели нас будить! – невесело пошутил Гордон, пытаясь разрядить обстановку. – Детей немедленно в подвал! Пусть поиграют там пока в пинг-понг!
Пенни с тревогой подумала о том, что происходит сейчас в госпитале. Неужели у немцев хватит совести бомбить госпиталь? И как там девушки, с которыми она познакомилась накануне? О том, чтобы ехать туда прямо сейчас, не могло быть и речи. Гордон категорически отказался выпустить ее из дома, пока не закончится налет.
Занялось утро, а вместе с ним начались и привычные хлопоты: приготовить завтрак, помыть, одеть и накормить детей. У Джуди созрела мысль устроить нечто вроде благотворительного чаепития для тех солдат, которые все еще томятся в порту в ожидании отправки. Она готова была поделиться ради этой затеи теми скромными запасами продовольствия, что были на вилле, и с присущей ей практичностью тут же загрузила всех женщин работой. Даже Ангелика, выйдя из ступора, откликнулась на сие благородное начинание. Но само мероприятие следовало согласовать с командованием британских войск. Штаб был расквартирован в бывшей резиденции греческого премьер-министра. Туда и отправились женщины за разрешением на проведение мероприятия. Пенни, воспользовавшись тем, что все заняты своими делами, быстро собрала вещи, намереваясь немедленно ехать в госпиталь, чтобы заступить на очередное дежурство.