Девушка с ароматом ночи

Эштон Броди

Он просил меня вернуться в школу, и я вернулась.

Когда сердцебиение немного утихло, я вышла из класса и нашла укромный уголок в коридоре на втором этаже, устроившись между фонтанчиком для питья и кирпичной стеной.

В воздухе школьных коридоров витало ожидание футбольного матча в честь встречи выпускников. Я чувствовала эту всеобщую эйфорию.

Я смотрела на стену позади фонтана. Только на нее. Краска на стене потрескалась. Один большой кусок краски, совершенно целый, отделился от стены и едва держался на ней.

Я хотела стряхнуть

его, но не стала этого делать. Может, если его не трогать, он вернется на нужное место и не отвалится.

В прошлом году я считала дни до футбольного матча, вычеркивая числа в календаре. Но прошлый год был сто лет назад.

В этом году я не буду торопить время.

Я смотрела на потрескавшуюся краску. Никто не замечал меня. Я нашла свое место.

В прошлом, году

Матч. За пять месяцев до Подпитки.

Часы начали обратный отсчет от тридцати, и трибуны скандировали каждую цифру. Соперничество футбольных команд Парк-Сити и Уосатча насчитывало несколько десятилетий, и в этом году у «Горняков Парк-Сити» с Джеком во главе был реальный шанс получить «Валун» впервые за десять лет.

«Валун» представлял собой кусок гранита, привезенный с горы Олимп, и считался самым значительным трофеем в штате. Однажды Кейси Веллингтон, нападающий «Парк-Сити», украл валун. Родители оставили его на три дня в тюрьме сгорать от стыда. Единственный способ получить камень — выиграть его.

Когда оставалось десять секунд, Юлес схватила меня за руку.

— Вот и все! — проорала она, перекрикивая грохот толпы. Старший брат Джека, Уилл, стоял с другой стороны от меня. Он взял другую мою руку, на лице его расплылась улыбка гордости за младшего брата. Потом он предложил мне глотнуть из своей серебряной фляжки, которую таскал с собой повсюду с тех пор, как ему исполнился двадцать один год.

Я бросила на него неодобрительный взгляд, а он добродушно пожал плечами, сделал глоток и убрал фляжку обратно в карман.

Интересно, знала ли мама Джека о том, сколько пьет ее старший сын.

Семь секунд. В такие моменты, как этот, все пять чувств необыкновенно обостряются. Я чувствовала запах стриженой травы и земли, ощущала холод дождевых капель на коже, слышала крик Юлес — все это крепко врезалось мне в память, стало чем-то неизменным внутри меня. Из таких вещей создаются воспоминания.

Я вздохнула.

Три… два… один… Трибуны затряслись, когда все болельщики одновременно подпрыгнули. Это было так громко, что я зажала уши. Потом все повалили с трибун на поле. Мы с Юлес пошли вместе со всеми и начали перелезать через ограждение, отделяющее зрителей от игроков. Я перекинула ноги через ограду и повернулась, чтобы спуститься на землю. Но тут чьи-то сильные руки подхватили меня и спустили вниз.

Я зависла, не касаясь ногами земли. Обхватив меня за талию, Джек развернул меня лицом к себе и осторожно притянул, моя голова над его, мой нос чуть выше его носа.

Его улыбка была ослепительна. Она всегда была такой, но раньше я любовалась ею издали, когда он улыбался Лейси Грин или еще какой-нибудь из своих девушек.

Сегодня он улыбался мне.

— Мы сделали это, Бекс! — Он закружил меня.

— Поздра… — Я не успела больше ничего сказать, потому что его губы прижались к моим. Я почувствовала слабый вкус соли. Черная краска на его щеках пачкала мне лицо, но мне было все равно. Мы были вместе и знали, что это ненадолго.

В конце концов, он ведь был героем. Скоро команда утащит его с поля на своих плечах. Я знала, что, если хочу быть девушкой главного нападающего, мне придется делить его с командой в такие дни, как этот.

Сейчас

Мой обеденный уголок.

Вязальные спицы быстро мелькали у меня в руках: вверх-вниз. Пакет с обедом лежал нетронутый на кафельном полу. Над моим плечом заработал питьевой фонтан.

Мне нравились равномерный негромкий гул и одиночество в моем уголке.

— Никки?

Я перестала неистово орудовать спицами, но не подняла глаз. Может, это не меня.

— Бекс?

Может, не меня. Рядом со мной появились две ноги. Как ей удалось меня выследить?

Я подняла глаза. Девица, смотревшая на меня сверху вниз, ничуть не изменилась. Она была все так же красива, круглые щеки розовели, как всегда, длинные светлые волосы падали на плечи каскадом кудрей. Эти волосы вечно были похожи на водопад, казалось, они струились, как вода.

Она была смущена. Я это почувствовала.

— Привет, Юлес… Юлиана, — сказала я.

Она сочувственно улыбнулась и опустилась на пол рядом со мной. Я бросила вязание.

— Юлес, — поправила она. — Ты называла меня Юлес.

Я коснулась пальцами пола и закрыла глаза. Потом почувствовала, как одна из моих вязальных спиц снова оказалась у меня в руках, а когда открыла глаза, Юлес положила мне на колени клубок пряжи. Она потрогала цветок на шапке, которую я почти закончила.

— Она замечательная, Бекс, — сказала она. Когда я слышала свое прозвище, я будто делала глоток теплого кофе, согревающего меня изнутри. — Когда ты научилась вязать?

— Две недели назад. — Мои пальцы снова принялись за работу.

— Ты всегда быстро училась новому.

Я улыбнулась. А ее всегда раздражал тот факт, что учеба давалась мне легко.

В этот момент зазвенел звонок, и большая перемена закончилась. К удивлению Юлес, я резко вскочила на ноги. Я не могла ничего с собой поделать. Все здесь казалось слишком громким.

— Да ты что, Бекс. У нас еще есть пять минут, — сказала она.

— Прости. Я просто… — Я не знала, что сказать.