Девушка с белым лицом
Шрифт:
Это случилось в конце прошлого лета на одном из подмосковных кладбищ. Сначала сторож и его собутыльник увидели Тихомирову, а затем – ее разрытую могилу. Больше покойница на кладбище не возвращалась.
– Все там будем, – тихо сказала Рита.
И мягко коснулась меня рукой. Я дернулся, повернулся к ней, чувствуя, как отнимается плечо, которого коснулась ее рука. Я даже не заметил, как Рита подошла, настолько сильным было мое потрясение. А может, она появилась из ничего, телепортировалась, как это свойственно привидениям и прочим
– Это же не ты? – спросил я, кивком показывая на фотографию.
– Хочешь, чтобы я тебя успокоила? – усмехнулась она.
– Но ты же живая.
Я поднялся с кресла, повел рукой, хотел прикоснуться к Рите, но не хватило решимости. Я замер как обесточенный башенный кран.
– Ну и что ты остановился? – Рита смотрела на меня, не мигая.
Она взяла меня за руку, я дернулся, как тот самый кран, в электромотор которого попала шаровая молния. Но предохранители не сгорели, я остался в сознании.
– Теплая рука? – спросила она.
Я кивнул. И рука у Риты теплая, и сырым тленом от нее не пахло.
– Во мне все живое.
Она прильнула ко мне, плотно прижалась, и я снова испытал на себе пробивающую мощь ее ударной волны. Жаркая пульсация ее тела передалась мне, две страстные энергии слились в одну, голова перестала соображать, мыслительный процесс переместился куда-то вниз, но Рита вдруг отстранилась. И посмотрела на меня с иронией умудренного вечностью человека.
– Это твоя сестра! – Я кивнул на монитор, который никак не хотел гаснуть.
– Во мне все живое, – повторила Рита. Взгляд ее затуманился, затвердел. – Только душа мертвая.
– Сестра-близнец. – Я не хотел ей верить.
Рита повела бровью, предлагая мне опровергнуть самого себя. Я качнул головой, отказываясь уходить во тьму, но мысли сами бежали туда. Близнецы рождаются в один день, сестре Тихомировой было бы сейчас тридцать шесть, но Рита выглядела очень молодо, максимум на двадцать – столько лет было Лене Тихомировой, когда она погибла, утонула в реке.
Рита кивнула, гипнотически глядя на меня, она как будто соглашалась с моим опровержением. Холодный сумрак вливался в мою душу, я вдруг почувствовал себя воющим на луну волком.
– Элли тоже выглядит молодо, – сказал я.
Рита качнула головой. Одно дело выглядеть и совсем другое – быть молодой. Элли уже тронута увяданием, а Рита свежа, как утренний цветок на мокром от росы стебле. Даже смерть не властна над ней.
– Ты меня дурачишь, – сказал я, отмахиваясь от самого себя.
– Ты сам хотел узнать правду. – Рита вздохнула, как будто волновалась, но голос ее звучал ровно, без малейшего дрожания.
– Сначала ты была котенком…
– Котенка ты придумал сам, а это все – правда. – Рита повела рукой в сторону монитора.
– Лучше бы ты оставалась котенком.
Рита восприняла мои слова всерьез. Линия ее губ стала жестче, глаза увлажнились от подступающих слез.
– Меня утопили, как котенка, – сказала она.
– Утонула в реке, – поправил я.
Елена Тихомирова утонула, но где – в реке, в озере, в море – я не знал: не успел прочесть, а может, в заметке и не было таких подробностей. Но утонула и утопили – это несколько разные вещи, и мне захотелось поймать Риту на несоответствии, уличить в обмане. Рита разыграла меня, сейчас она признается в этом, и мы вместе посмеемся над ее удачной шуткой.
– Меня утопили в озере.
– Кто?
– Их было четверо…
– Я тебе верю, – кивнул я.
– Потому что все так и было.
– С тобой?
– Я устала… Я очень быстро устаю, – тускло, с чувством вины улыбнулась Рита.
Она вышла из комнаты, тихо и плотно закрыв за собой дверь. А над местом, где она стояла, появился паучок; помогая себе лапками, он быстро спускался на тонкой ниточке, поблескивающей на солнечном свету. Я глянул на пол – вдруг там после Риты остался червячок? Ничего такого не было, но мимо меня, задев ухо тонким гулом, пронеслась жирная муха, она летела к двери, там она и пропала – или сквозь стекло пролетела, или где-то села.
Я долго стоял, как истукан на брошенном капище, наконец, очнулся, тихонько вышел из комнаты. Рита устала, легла отдохнуть, но вряд ли она спит, скорее всего читает, вспоминая с улыбкой, как запудрила мне голову. Сейчас я открою дверь, она услышит меня, вздрогнет, оторвет взгляд от книги, и мы все-таки посмеемся над ее шуткой.
Но вдруг Рита лежит на диване мертвая, и ее лицо стремительно покрывается струпьями, губы мокнут от гноя. Вдруг покойница вскочит, набросится на меня?.. Дверь я открывал дрожащей рукой, сравнивая себя со старым холодильником – снаружи трясет, изнутри все леденеет.
Риты на кровати не было, но, возможно, покойница стояла за дверью, выжидая момент для нападения. Но если я остановлюсь, если отступлю, то потеряю всякое уважение к себе. Нельзя поддаваться панике, нужно двигаться вперед…
Кто-то появился сзади, положил руку мне на плечо. От неожиданности я дернулся, даже, кажется, вскрикнул. Но только от неожиданности…
Это была Рита. Она молча смотрела на меня, изображая непроницаемое спокойствие, на шее от волнения пульсировала жилка.
– Я жду объяснений. – Я тоже попытался изобразить невозмутимость, но голос предательски дрогнул, соскочив на петушиные нотки.
– Мы не можем быть вместе, – не сводя с меня глаз, тихо сказала Рита.
– А мы должны быть вместе?
– А разве ты этого не хотел? – едко усмехнулась она.
И даже не вздрогнула, когда в дверь позвонили, как будто ждала этого.
– Дедушка? – вырвалось у меня.
– Дедушка давно уже не живой, – печально и одним краешком губ улыбнулась она.
– Да ну тебя!
Я обогнул Риту, остановился и, не оборачиваясь, выдал:
– Никогда не подходи ко мне сзади. Никогда, слышишь?