Девушка с ложью на сердце

Розова Яна

– Впрочем, было это давно и неправда. От родственников я сбежал еще в четырнадцать лет. Стал жить в Гродине, пристроился в интернат для спортивно одаренных детей. Сам-то я ни черта не одарен, но меня взяли, потому что я из многодетной семьи. Так как особых перспектив учителя во мне не видели, то времени свободного у меня было навалом. Стал по городу шаблаться, нашел себе приятелей веселых. У меня-то денег не было. Откуда им взяться? А хотелось в кино сходить и девочку мороженым угостить. Мне старшие подсказали, как можно заработать: надо научиться в форточки лазать, чтобы двери опытным ворам открывать. Сначала я очень боялся, но потом стал даже кайф от этого ловить. Меня ни разу не поймали, и я был в цене среди

домушников. Позже, когда я вырос и в форточки не пролазил, стал вышибалой в одной пивнушке работать. Меня нанял местный пахан, потому что у меня были отличные воровские рекомендации. Тот же самый пахан научил меня наркотой торговать, а когда его накрыли, я взял все на себя и сел за него. Так надо было, тогда бы после тюрьмы моя жизнь стала райской. Но я неудачник – когда вышел, пахана моего уже давно ножом пырнули и закопали, а я оказался не у дел. Зато у меня было немного бабла скоплено – мне же за ходку причиталось! И я стал мошенничать. На рынке организовывал всякие беспроигрышные лотереи, продавал дачникам элитные семена плодоносных культур (в основном это были семена подорожника, который рос на всех обочинах), в общем, всякие мелочи. А потом меня встретила Эля. До сих пор не знаю, как она меня вычислила.

– Врешь ты все, – проворчал Павел, но Опавший Лист не обратил на его слова никакого внимания.

– Мы с ней стали работать в паре. Вместе брались за любые крупные дела, а когда я узнал, какая у Эли крыша, совсем обнаглел. Секта может покрыть все что угодно! Здесь все схвачено, самые верхи – администрация области, химзавод, крупный бизнес!

– Интересно, – перебил его Седов, – а в числе сектантов особо значимых персон не видно. Они же на собрания не ходят!

Он припомнил, что об этом говорил и Роман, но обосновать свое утверждение не смог.

Зато Опавший Лист был более чем в курсе.

– Конечно! Они клевали на другие наживки. Специально для этих надутых нуворишей Учитель и придумал рыцарский орден и культ богини Кали. Сработало на все сто! Люди-то как рассуждают: раз у меня есть деньги или я сделал хорошую карьеру, значит, я особенный, неповторимый, замечательный и весь из себя элитный. Думаю, к этой мысли их приводят все те вещи, которые они могут себе позволить: высококлассная тачка, костюм от Гуччи, золотая зажигалка, навороченный мобильник, квартира в центре города и прочее и прочее, вопящее: «Я не для всех, я только для элиты!» А какая там, на фиг, элита?! Аристократы из Малых Грязнушек! Граф де Местная Помойка. Смешно, ей-богу. Знаешь, я на них насмотрелся – обычные вонючие козлы. Они понятия не имеют, что настоящее элитное удовольствие – это водить их за нос. Все эти рыцари, все эти поклонницы богини Кали были у нас под лапой, так что и пикнуть бы не посмели. Если Учителю надо было срочно пробить лицензию на торговлю водкой или дело о банкротстве в суде выиграть – мы лишь намекали тому, от кого решение вопроса зависело в наибольшей мере, и – вуаля!

– А кабы честный кто попался? – полюбопытствовал Пашка.

Вопрос Андрея только рассмешил.

– Честный? Ха! Да они все честные, других там нет. Если кто кобенился, то мы им показывали фотографии, а потом предлагали оказать нам нужную услугу в обмен на обещание удалить все файлы.

– И чего на этих фото ценного было?

– Да ничего, – криво усмехнулся Андрей. – Мы просто немного повеселились, когда изобретали ритуал приема в рыцари. Наняли одного педрилу, и он, прости за откровенность, имел всех этих элитных аристократов! Это я его нашел, он со мной срок мотал за хулиганство. Дело свое он делал в красном плаще, со шляпой на голове, весь в золоте, а аппарат у него для этих дел – такого размера, будто… – Мошенник встретил Пашин взгляд, полный сарказма, и сменил тему: – И что забавно, никто из этих гребаных рыцарей не завопил и не отказался, все перетерпели. Раз надо штаны спустить, чтобы еще элитнее стать, – они спустят. Ой, хохма! Мы ржали каждый раз, когда снимки делали, до коликов!

– А женщины?

– А баб Элька обрабатывала. Она не любила людей унижать. Просто наняла мальчишек из училища культуры, и те ее телушек культурно обихаживали. Ну, тоже на пленку все фиксировалось. Хорошее порно получалось.

– Ясно, – сказал Паша. – Ну а народу вы сколько погубили? Я имею в виду тех, кто в бухгалтерской книге записан был, и тех, кого, как Элю, скормили своему Светочу. А еще мне интересны истории, которые происходили с теми, кто вам в бизнесе мешал.

Андрей заметно посерьезнел:

– Ты, Павел Петрович, понял ведь, что я в милиции ни слова не скажу, если буду проходить как соучастник всего этого? Я второй раз за чужого человека сидеть не собираюсь, понятно? А ты помочь мне можешь. И мои разоблачения тебе выгодны. Раскроешь большое дело – получишь повышение, карьерный толчок.

– Гм, – кашлянул Пашка, вроде бы соглашаясь с проповедником. – Ты говори, говори.

– Но ты обещаешь?

– Клянусь своими погонами, – серьезно уверил его Седов. Он потер морщинку между бровями и вдруг вспомнил, как искала ресничку под глазом бедная врушка Эля…

Проповедник тем временем что-то осмысливал. Он попросил сигарету, закурил и только тогда сказал:

– Это – правда. – Каждое слово будто застревало у него в горле. – Все люди, что у бухгалтера были в тетради записаны, оставили завещание в пользу Фонда Чистоты. Их уже нет в живых. Но занималась этим Элька. Она почти всеми делами руководила, без конца на телефоне сидела, потом нам говорила, что делать.

– А Славяну Ожегову ты припоминаешь?

– Нет, я с ней не работал, – живо ответил Лист. – Это, наверное, квартирный вопрос? Тогда я тут ни при чем. То же и с бизнесом – я только был актером для них, а она и бухгалтер заправляли делами. Насчет убийств предпринимателей ничего не знаю, убивали ребята Кумарова. А что я? Я ничего не знаю.

Пашка облокотился рукой, в которой держал пистолет, на рулевое колесо.

– Андрюха, – произнес он ласково, – если ты вот так и в милиции будешь показания давать, то я тебя лучше сейчас в лесу расстреляю.

– Ладно, ладно, – запричитал проповедник. – Я многое видел, многое знаю и все расскажу. Меня заставили Учитель и Элька, правда, клянусь! Но ты обещал, что я за это сидеть не буду!

– Гос-споди!.. – досадливо прошипел Седов, пряча оружие. – Лучше скажи, ты Алексея Звонарева на бабосы разводил?

Проповедник почесал затылок:

– Э-э… ну… да, кажется, вспоминаю. Элька ему дала денег, он повез их на своем раритетном тарантасе, но наш мастер поработал в машине с рулевым управлением, он и врезался на повороте объездной дороги. Мы деньги вытащили, пока он без сознания был, и после он такую же сумму нам еще и выплатил. – Анохин вспоминал эти подробности с большим удовольствием. – Элька была гением.

Напоминание о девушке со светлыми волосами заставило Седова задать следующий вопрос:

– А Учителю вы сколько человек скормили?

– И это больше по части Кумарова. Я знал только Эльку из них всех. И, честное слово, я пытался за нее заступиться! – Он уцепился за Пашкин рукав.

Это прикосновение, будто попытка напомнить об обещании, вызывало у бывшего сыщика только брезгливое омерзение. Андрей этого не заметил, он продолжал:

– Но у нее нашли украденные из нашей организации деньги… и Учитель велел мне передать Эльку Кумарову.

– Что вы с ней сделали?

– Мы вошли в подвал, она уже знала, что случится, и закричала ужасно, вырывалась, просила не убивать. Но Кумаров ее ухватил, ударил, она перестала орать. Напоследок рассказала анекдот. Видно, от стресса…