Девушка с приданым
Шрифт:
Вдали неясно вырисовывался Конистер-Хауз. Там его не ждут ни рождественская ель, ни гирлянды из цветной бумаги, ни висящие с подарками чулки. Родни ужасно не хотелось возвращаться домой. Он бы желал, чтобы планы, составленные на прошлой неделе, остались в силе. Но ссора со Стеллой все испортила. Если он поедет сейчас прямиком в Джесмонд, то застанет веселье в самом разгаре. А утром можно будет вернуться обратно. Вот только поездка в Джесмонд будет означать, что ему придется встретиться с Гербертом Баррингтоном. Нет уж. С такими чувствами лучше не видеться с этим джентльменом. К тому же, если он поедет, то им со Стеллой отведут
Автомобиль почти поравнялся с воротами, ведущими в Тайн-Док, когда глаза Родни заметили высокую женскую фигуру. Свободной походкой, широким шагом женщина двигалась в тени огораживающей доки каменной стены. Длинные полы пальто развевались на ветру. В слабом свете уличных фонарей Родни Принс узнал Кейт Ханниген.
Кейт Ханниген и канун Рождества! Кажется, они неразрывно связаны друг с другом. Они не часто виделись, но всякий раз это приходилось на сочельник. Надо остановиться и поговорить с ней. «А почему бы нет?» – спросил он себя. Почему бы нет? Кейт не вышла замуж за того юнца. Питер не знал почему. Что-то пошло не так. Но что? Родни съедало любопытство. В любом случае тот молодчик ему совсем не нравился. Да, надо остановиться и поговорить с Кейт!
Остановив автомобиль у бордюра, Родни Принс развернулся на сиденье и стал наблюдать, как мисс Ханниген приближается к нему.
Она заговорила первой, без тени смущения:
– Счастливого Рождества, доктор!
– Счастливого Рождества, Кейт!
– Большое спасибо за подарок для Энни, но вам все же не стоит так ее баловать. Вы можете испортить мою дочь.
– Испортить Энни? Чепуха! Энни испортить нельзя. К тому же я получаю большее удовольствие, покупая игрушки, чем Энни, получая их в подарок. Все мы – взрослые дети. Как Толмаше, Кейт?
– Очень даже неплохо. Только у мистера Бернарда ишалгия [7]. Но это не помешало ему отправиться в рождественскую поездку.
– Куда вы сейчас идете посреди ночи? На вечеринку?
– Нет. На мессу.
– А-а-а… Да, конечно. Садитесь, я вас подвезу.
Кейт вгляделась в темные глаза врача. Их необычный блеск свидетельствовал, что доктор Принс сегодня навеселе. Тут одной рюмочкой не обошлось. В противном случае он ни за что не предложил бы ей прокатиться на его автомобиле. Можно представить, как зачешутся языки местных кумушек, когда они увидят ее выходящей из машины доктора.
– Спасибо, доктор, – сказала Кейт, – но я никогда прежде не ездила в машинах. Я немного боюсь. Они такие шумные. Мне больше нравятся рессорные двуколки.
– Вы никогда не ездили в автомобиле?! – воскликнул Родни. – Садитесь, Кейт. Вам обязательно следует попробовать.
Он выскочил из машины.
– Садитесь, Кейт!
– Нет, доктор. Нет.
Кейт нервно оглянулась назад, на дорогу. Темные фигуры приближались
Поэтому она сказала:
– Я немного покатаюсь, доктор, но только не в церковь.
– В таком случае поедем по Ньюкаслской дороге, Кейт.
Родни помог ей занять пассажирское место, затем крутанул несколько раз заводную рукоятку и, обойдя автомобиль спереди, сел за руль.
Машина съехала с главной дороги и начала взбираться вверх по крутому узкому проселку к набережной Саймон-сайда. Кейт по-детски открыла рот от восторга. Темные глаза Родни откровенно смеялись. Бледный лунный свет, играя на покрытом снегом проселке, отражался в высоком ветровом стекле, попадая ей на лицо. Кейт казалась доктору Принсу простодушной и теплой, словно солнечное летнее утро.
– Нравится? – прокричал он.
– Не знаю, – ответила она. – Да… Кажется, да.
Кейт посмотрела на Родни и улыбнулась.
– Великолепно!
Машина мчалась все быстрее и быстрее. Они пронеслись мимо Саймонсайдской школы, мимо небольших сельских домиков, мимо Мейз-Холла и вырвались на открытое пространство. Всего миля или около того от доков, а кажется, что ты оказался в сельской глубинке. Неограниченный простор и аккуратно вспаханные поля. Словно другой мир…
– Из машины все кажется иным.
– Что? – прокричал Родни.
– Я сказала, что из машины все кажется другим, – наклонившись к нему, громко сказала Кейт. – Все такое красивое в лунном свете, какое-то нереальное. Я чувствую себя героиней сказки.
Она радостно засмеялась.
Вдруг Родни остановил автомобиль. Кейт вопросительно взглянула на доктора.
– Кейт! Не ходите на мессу, – быстро заговорил он.
– Что? – Кейт отстранилась от него.
– Давайте поедем дальше. Будем болтать, смеяться…
Тон его голоса встревожил Кейт. Она вжалась в сиденье, но ничего не ответила.
«Боже мой! – подумал Родни Принс. – И зачем я предложил ей прокатиться? Она все превратно истолкует. Черт побери! А впрочем… Почему бы нет? Ничего предосудительного в этом нет. Покатается в машине, вот и все».
Родни подумал, что его жена сейчас наверняка сидит где-нибудь в уголке вместе с Баррингтоном и стреляет глазками, создавая иллюзию легкодоступности.
«Ну и сука же ты, Стелла! Надо дать понять этой девчонке, что он предлагает только покататься, не больше».
– Не поймите меня превратно, Кейт, – сказал он. – Сейчас мне предстоит вернуться в пустой дом, а Рождество – не то время, когда одиночество приветствуется.
«Боже правый! Я, кажется, жалуюсь на свою судьбу…»
– А еще, – продолжил доктор Принс. – Я знаю вас уже много лет, но никогда не имел возможности поговорить по душам.
«Я, должно быть, пьян, если болтаю такую чушь».
– Знаете, Кейт, вы выросли… преобразились из очень юной девушки в… скажем так, в самодостаточную женщину. Интересно, как вам это удалось? Пожалуйста, Кейт, не считайте меня грубым или недостаточно воспитанным.