Девушка с пробегом
Шрифт:
И можно я сейчас возьму и умру от эстетического удовольствия? Его нужно рисовать. Его нельзя не рисовать.
Я даже не успеваю спросить — какого черта он тут делает, как раздобыл мой адрес и не маньяк ли он случайно. Мой Аполлон просто шагает через порог, самым наглым образом вторгаясь в мою квартиру. Захлопывает за собой дверь, ерошит темные волосы и улыбается, отчаянно флиртуя.
Со мной. И блин, ведь ни одного козыря в моем распоряжении. Ни тебе платья, ни тебе чулков. Серые штаны в разноцветных пятнышках краски — сами понимаете, меня не очень красят. Майка… Ну майка. Обычная
— Я тебя нашел, моя богиня, — вкрадчиво тянет он, пока я вспоминаю, как вообще пользоваться языком. — У моей богини ведь найдется для верного адепта чашка кофе? А то я упаду и умру прямо у твоих восхитительных ног.
Эй, а я точно не сплю? А то очень на то похоже…
5. Упс…
— Ты где мой адрес взял? — и все-таки я не совсем безнадежна. Недотрах недотрахом, а постоянную бдительность еще никто не отменял.
— Зачем мне сдавать свои источники? — сие бесстыжее создание еще и пытается делать загадочный вид.
— Затем, что у меня есть сковородка, утюг и много других пыточных инструментов, а ты на моей территории, да еще и дверь захлопнул, быстро не убежишь.
Не судите строго. Этот вопрос реально актуален, потому что, может, мне надо Огудаловой стукануть, что в её галерее слили мои личные данные. За такое ведь можно и места лишиться, и карму работнику испортить.
Мальчик смотрит на меня укоряюще, мол, никакого пространства для личных тайн не оставляешь. Но я не оставляю, да. Смотрю на него, задрав бровку и скрестив руки на груди. И не сменю гнев на милость, пока он не сдаст свои “источники”.
— Взял у твоего натурщика, — сдается нахал и то, явно не из-за того, что я его напугала, а потому что разговор явно забрел в тупик. — А у какого не скажу, не выпытаешь.
Мужская солидарность, чтоб её. И да, это проблема, на выставке у меня не один мужчина был на картинах. И не одна женщина — но тут же сказали “натурщик”. Значит — найду, загоню в угол и вырву чистосердечное признание.
Ну ладно, хоть не к Огудаловой вопросы.
Хотя все равно как-то это не очень волшебно, что кто попало может получить мои данные. Болтливого наглеца найти и оторвать язык. Слишком длинный.
— Значит, кофе хочешь? — уточняю я у этого дивного видения, разглядывая его растрепанные волнистые волосы. Эй, ущипните меня кто-нибудь, чтобы точно проснулась — можно за попу. Хотя нет, уберите руки, пусть все будет так, как есть. Я хочу утопиться в его глазах. Ну, или хотя бы нырнуть в него с головой. Хоть один разик.
— Вообще-то, — ослепительно улыбается мне этот наглый стервец, тем временем расстегивая пальто, — сначала я хочу тебя. А потом можно и кофе.
Такой дивный мальчик и с недотрахом? Ох, нет, разве так бывает вообще? Хотя, что случилось такое дивное чудо, и я свела его с ума одним лишь взмахом ресниц в его сторону, я верю еще меньше. Кажется, мы просто не понимаем слова “нет”. Надо будет надиктовать ему значение в словарик.
— Какой ты непонятливый, мой сладкий. Я же тебе вчера все сказала, — а голос-то томный, а пальцы сами прочесывают волосы, которые чуть пушатся после фена. Ох уж эти, блин, инстинктивные реакции.
— Со школы никогда с первого раза не усваивал, — с трагичным видом разводит ладошками этот артист, вешает пальто на вешалку и шагает ко мне, сгребая меня в охапку. — Ну что, богиня моя, — шепчет мой юный бог вкрадчиво, — повторим вчерашний урок?
— Ну, повторяй, раз приехал, — я встряхиваю волосами и подставляю губы для его поцелуев.
Не спрашивайте с меня строго, я еще не отошла от сна, и я все еще эстетически влюблена в этого сногсшибательного поганца. У меня все равно от него уже в голове шумит, как от двух бокалов вина натощак.
Боже, как же он целуется. Мое солнечное затмение и парад планет одновременно. Не-ет, не просто вино, это мой глинтвейн, горячий, кипучий — и острый из-за его бесстыжих ладоней.
Нет, все-таки это не сон. И его божественные ладони, сдирающие с меня майку, — это не сон, это обалденная жаркая явь. Кто заказывал лето в начале весны? Мне вот подвезли неожиданной июльской жары.
Сон, не сон, какая разница, мальчик приехал потрахаться? Ладно, трахнем мальчика, почему бы и нет. Как я уже говорила, в жизни разведенки секс иногда происходит реже, чем современной зимой заморозки. Когда еще мне предложат два раза подряд за два дня? И когда еще дома никого не будет так кстати? И нет, этот мальчик совсем не из тех, кому стоит говорить “нет”.
У мистера Грея было пятьдесят оттенков, и он был слабак.
У моего загадочного Аполлона пятьдесят вкусовых оттенков только на кончике языка. Пятьдесят жарких и сладких оттенков наглости. Пробовала бы и пробовала, не отрываясь.
Шмотки летят во все стороны. Я с удовольствием сдираю с моего дивного мальчика и его пижонский пиджачок, и рубашку. Я хочу видеть его глазами, а не как вчера — только кончиками пальцев.
Бо-о-оже. Какой он офигенный без рубашки… Золотистая, полированная солнцем кожа, темная поросль на мускулистой груди… Съем. Всего. И можно добавки заранее?
— Пойдем, — я прихватываю мой сексуальный завтрак за галстучек, оставшийся на голой груди, и разворачиваюсь было к нему спиной, чтобы отвести его в мою спальню-мастерскую.
— Ну, раз ты приглашаешь, — он смеется и подхватывает меня на руки. В серо-зеленых дивных омутах его глаз черти танцуют джигу.
Мальчик хочет по своим правилам? А-а-а, да, пожалуйста, малыш, делай что хочешь. Если ты думал, что я буду брыкаться — ой, как ты облажался. Неси меня куда хошь. Можешь — на край света, но лучше на кровать неси. Только делай это сейчас, пока я не передумала.
Говорят, нельзя начинать отношения с секса. И не надо, мол, с ним торопиться. Это, мол, не уважительно к самой себе. Но знаете, по практике отношений, я не могу сказать, что пресловутый “первый секс только после свадьбы” как-то помогает добиться уважения. И “после трех свиданий” — тоже. Если мужик изначально не хочет тебя уважать — его ничем не убедишь. Тот, кто прилепит к тебе ярлык “давалка” после секса на втором свидании — не стоит твоего внимания, потому что имеет склонность лепить эти самые ярлыки.