Девушка в башне
Шрифт:
Христос и святые. Иконы Ольги были хорошими. – Что–то с ней произошло, и мы знаем
не всю историю. Она мне не расскажет. Но я не верю, что она безумна. Беспечна и не
скромная, и порой я боюсь за ее душу. Но она в себе, она не безумна.
Ольга кивнула, кусая губы.
– Если бы не она, отец бы не умер, – сказала она, не сдержавшись. – И мама тоже…
– Это, – резко сказал Саша, – жестоко. Рано судить, сестра. Я спрошу священника.
Может, он расскажет то, что
Ольга посмотрела на иконы.
– Что нам теперь с ней делать? Одеть ее в сарафан и выдать замуж? – в голову
пришла другая идея. – Наша сестра ехала всю дорогу в виде мальчика? Как ты объяснил
это Дмитрию Ивановичу?
Неловкая тишина.
Ольга прищурилась.
– Я… ну… – лепетал брат Ольги, – Дмитрий Иванович думает, что она – мой брат
Василий.
– Что? – прошипела Ольга, такой тон не подходил для молитвы.
Саша спокойно сказал:
– Она представилась ему Василием. Я решил, что лучше согласиться.
– Почему это? – парировала Ольга, сдерживая голос. – Нужно было сказать Дмитрию,
что она сошла с ума, юродивая, и у нее не в порядке с головой, и скорее привести ее в
тайне ко мне.
– Юродивая не прискакала бы в Лавру с тремя спасенными детьми на коне, –
фыркнул Саша. – Она нашла бандитов, которых мы искали две недели. После этого я
должен был извиниться и убрать ее из виду?
Саша понял, что озвучивает вопросы Сергея, и ему стало не по себе.
– Да, – устало сказала ему Ольга. – Ты мало бываешь в Москве и не понимаешь… Не
важно. Это уже сделано. Твоего брата Василия нужно отослать. Я оставлю Васю в тереме
надолго, чтобы люди забыли. А потом устрою ей свадьбу. Но не с важным человеком,
чтобы великий князь не заметил. Ничего не поделаешь.
Саша не мог стоять на месте, это было странно. Он расхаживал между тьмой и
светом свечей, и свет плясал на его черных – как у Ольги и Васи, как и у их покойной
матери – волосах.
– Ты не можешь пока запереть ее в тереме, – сказал он, заставив себя замереть.
Ольга прижала ладони к животу.
– Почему?
– Она понравилась Дмитрию Ивановичу в пути, – осторожно сказал Саша. – Она
оказала ему большую услугу, найдя бандитов. Он пообещал ей почести, лошадей, место
при дворе. Вася не может пропасть до Масленицы, не оскорбив великого князя.
– Оскорбив? – прошипела Ольга. Ей снова не удалось удержать подходящий для
часовни тон. Она склонилась вперед. – А как он воспримет, что этот храбрый мальчик –
девушка?
– Плохо, – сухо сказал Саша. – Мы ему не скажем.
– И я должна… хранить секрет, смотреть, как моя младшая сестра катается по
Москве
– Не смотри, – посоветовал Саша.
Ольга молчала. Она играла в политику с ее свадьбы в пятнадцать, дольше Саши. Она
должна была: жизни ее детей зависели от прихотей князей. Ни она, ни ее брат не могли
злить Дмитрия Ивановича. Но если Васю раскроют…
Саша добавил мягче:
– Выбора нет. Мы должны хранить тайну Васи во время праздника.
– Стоило послать за Васей, когда она была маленькой, – пылко сказала Ольга. –
Стоило давно послать за ней. Наша мачеха плохо ее воспитала.
Саша мрачно сказал:
– Подозреваю, что никто не смог бы лучше. Но я задержался: мне нужно в
монастырь и узнать новости. Пусть Вася отдохнет, ничего странного, если юный Василий
Петрович проведет день с сестрой. Но вечером он должен пойти во дворец великого князя.
– Как мальчик? – осведомилась Ольга.
Ее брат стиснул зубы.
– Как мальчик, – сказал он.
– И что, – спросила Ольга, – мне сказать мужу?
– Это, – Саша повернулся к двери, – решать тебе. Если он вернется, я советую
рассказывать ему как можно меньше.
16
Правитель из Сарая
Оставив сестру, брат Александр сразу пошел в Архангельский собор, что был в
стороне от дворцов князей. Отец Андрей тепло поприветствовал Сашу.
– Мы отблагодарим, – сообщил игумен. – А потом ты пойдешь ко мне и все
расскажешь.
Андрей не верил в умерщвление плоти, и его монастырь разбогател вместе с
Москвой с налогами с юга и торговлей воском, мехами и поташом. Комнаты игумена
были удобными. Его иконы смотрели недовольными рядами со священного уголка,
украшенные серебром и жемчугом. Прохладный свет дня падал сверху, угасал рядом с
огнем из печи.
После молитв Саша благодарно опустился на стул, убрал капюшон и согрел руки.
– Еще рано ужинать, – сказал Андрей, побывавший в юности в Сарае и помнивший
шафран и перец при дворе Хана. – Но, – добавил он, глядя на Сашу, – можно сделать
исключение для человека с дороги.
Монахи приготовили в тот день много говядины, чтобы набраться сил перед великим
постом, а еще был свежий хлеб и твердый безвкусный сыр. Еду принесли, и Саша
набросился на нее.
– Путь прошел так плохо? – спросил Андрей, глядя, как он ест.
Саша покачал головой, жуя. Он проглотил и сказал:
– Нет. Мы нашли бандитов и убили их. Дмитрий Иванович рад. Он ушел в свой