Девушка в зеркале (сборник)
Шрифт:
Он принял душ, но бриться не стал. Ему всегда хотелось отпустить бороду, однако положение в бизнесе не позволяло, зато вот теперь появилась возможность. Спустившись на первый этаж, он услышал, что Эмбер опять вполголоса говорит по телефону. Затылок у него ощетинился, как в прошлый раз, когда она солгала, сказав, будто разговаривала с матерью. И пусть это звонил мастер, сообщавший, что гравировка на часах готова, от этой лжи Герману было не легче. Она понизила голос до шепота, не желая, чтобы он услышал, — другой причины быть не могло.
— Алло, — произнес он на удивление ровным, угрожающим тоном, хотя сердце бешено стучало, голова пылала, а его жена изо всех сил пыталась освободиться.
На том конце молчали.
— Застукал я вас, — пропел Герман.
— Алло? — произнес в ответ женский голос — Кто это? У нас, наверное, стороннее подключение? С кем я говорю? — спрашивала Хэтти.
Герман оторопел, ослабил хватку, и Эмбер удалось вырваться. Она тотчас принялась растирать руку. Слова не шли ему на ум, ведь он был так уверен!
— Это Герман Бэнкс, — наконец проговорил он с непонятно откуда взявшейся твердостью. — Я решил, что Эмбер разговаривает с кем-то из родственников, и решил пошутить. Приношу свои извинения. Насколько я понимаю, она рассказала вам о неприятности, случившейся сегодня утром?
— Вы имеете в виду часы?
— Да.
— Конечно. Мы как раз это и обсуждали.
— С кем вы порекомендовали бы нам связаться?
— Я немедленно сообщу представителям местной власти. Я их знаю, они живут неподалеку.
— Хорошо. Благодарю вас.
Когда он положил трубку, Эмбер как раз выходила из ванной на первом этаже. Она выглядела подавленной, украдкой потирала запястье, глаза у нее покраснели.
Герман хотел извиниться, только не знал, как это сделать, и вспомнил о своей ревности, о приступах гнева и о причинах. Она сама виновата — вывела его из себя, спровоцировала, он не мог вести себя иначе, и пусть теперь привыкает к последствиям своей измены.
— Она обещала кого-то прислать, — коротко пояснил он и положил трубку.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — хриплым шепотом спросила она.
— А почему нет? — удивился Герман.
— Тебя не удивляет, что вор проник в наш дом, чтобы взять только часы? Не телевизоры, не картины, не бриллианты… Ведь ему понадобилось подниматься на третий этаж, чтобы украсть эти часы, которые я только что тебе подарила, а ты, едва взглянув, засунул в ящик стола. Неужели ты не понимаешь, что здесь нечисто, Герман?
Ему не понравилось, как она на него смотрит и как с ним разговаривает.
— Смени тон, — тихо и угрожающе велел он. — На что, черт побери, ты намекаешь?
— Да ни на что я не намекаю! — воскликнула Эмбер. —
Длинный пронзительный звонок прервал их спор, и лишь тогда до Германа дошло, что они кричат. Эмбер бросилась обратно в ванную, а Герман открыл дверь. В лицо ему ударил злой ветер. На пороге стояла женщина лет сорока, под пуховиком «Норд фейс» круглился большой живот.
— Чем могу помочь?
— Надеюсь, что это я могу вам помочь, — сказала она с улыбкой, вынимая руки из карманов и согревая их дыханием.
— Я ничего не покупаю, — отрезал он и собрался закрыть дверь.
— А я ничего и не продаю. Нельзя повесить ценник на охрану законности, мистер Бэнкс, — весело возразила она, и он снова распахнул дверь.
— Простите?
Она протянула руку:
— Старший инспектор уголовного розыска Барри. Мне позвонила Хэтти Браун и сообщила о краже в вашем доме. Мой сержант там паркуется. Он пока не вполне освоил парковку задним ходом. — Она указала большим пальцем себе за плечо, и только теперь он заметил молодого человека в костюме, выбиравшегося из машины.
— Проходите. — Он пожал ей руку и сделал шаг назад, пропуская ее и сержанта, который бегом догнал Барри и переступил порог, едва кивнув Герману.
— Какой у вас красивый дом! — заметила инспектор Барри, оглядываясь. — Я никогда здесь не бывала, даже в музее. Я не большой любитель чтения, ничего длиннее сводки преступлений мне, пожалуй, не осилить. Добрый доклад судмедэксперта на сон грядущий — что может быть лучше, а, Максвелл? — Она прищелкнула языком и обернулась к сержанту. — И все-таки мне кажется, здесь стало гораздо приятнее, чем раньше. Ой, извините, я вас не представила. Мистер Бэнкс, это Максвелл, наш стажер. Он целый день ездит со мной, чтобы понять, хочется ему стать полицейским или нет.
— Я сержант Джонс, — сказал Максвелл, протягивая руку Герману и стараясь не обращать внимания на колкости коллеги.
— Пожалуйста, идите за мной, — пригласил Герман, все еще слегка ошеломленный неожиданным появлением полицейских. Интересно, слышала ли Барри, как они с Эмбер ссорятся? Наверное — ведь она стояла за дверью. Но если даже и так, виду она не подала.
Он провел их в гостиную и знаком пригласил садиться, но инспектор Барри принялась шагать по комнате, трогая вещи, нахваливая его вкус и высказывая предположения относительно их цены.
Когда вошла Эмбер, Герман заметил, что она изо всех сил старается держать себя в руках, хотя только что плакала.
— Здравствуйте, — тихо поздоровалась она, взглянув поочередно на каждого из гостей.
— Вы, должно быть, хозяйка дома. А я инспектор Барри. — Они обменялись рукопожатием, но Эмбер, поморщившись, быстро опустила руку и снова потерла запястье. — А это Максвелл, мой оруженосец.
— Сержант Джонс, — сухо представился тот и тоже пожал руку Эмбер, не вставая с дивана.