Девушки выбирают героев
Шрифт:
– Брось… – прошептала она. – Я тебя возненавижу, если ты его…
– А какая мне разница: не любишь – ненавидишь! Один черт!
Кристина, что называется, кусала локти. Ее лучшая подруга Танька Казакова, с которой они дружили с тех самых пор, как Кирьяновы переехали из Питера в Колпино, умудрилась так натянуть ей нос, что хоть из дома его теперь не показывай! Танька всюду ходила с Краевским за ручку. Они обнимались прилюдно и целовались во всяких укромных уголках школы. Глядя на их отрешенные от земных забот лица,
Кристина пыталась воззвать к Танькиной совести, но та припоминала ей разговор в кабинке школьного туалета, когда она сама сдуру отказалась от Краевского. Кристина пыталась внушить Казаковой, что та тогда неправильно ее поняла, но подруге было все равно. Она смотрела на Кристину идиотским взглядом влюбленной самки и бубнила только одно: как будет здорово, когда они с Игорем поженятся, и случится это непременно сразу после выпускного вечера.
– Вы же несовершеннолетние! – пыталась образумить ее Кристина.
– Это не имеет принципиального значения, – отвечала ей Танька.
– То есть ты хочешь сказать, что…
– Я хочу сказать, что пойду на все, чтобы нас расписали.
– А как же институт?
– Да плевать мне на институт, когда такая любовь!
– А он?
– А что он?
– Ему-то уж точно надо учиться, а то, – вспомнила очень важный аргумент Кристина, – загремит в армию!
– Какая армия, когда у него ужасное зрение! – напоминала ей Танька.
– Ну…все равно, – не сдавалась Кирьянова, – мужчина должен выучиться!
– Пусть себе учится, разве я против? – Ничто не могло смутить счастливую Казакову.
– А деньги? Кто будет зарабатывать? Семью же надо на что-то содержать?
– Ну ты, Кристинка, прямо как мать родная! Устроимся как-нибудь! Ты, главное, за нас не переживай! – беспечно смеялась Танька, целовала подругу в щеку и убегала на свидание к Игорю.
Кристина не могла допустить, чтобы этот кошмар продолжался и далее. Шуструю Таньку надо нейтрализовать. Краевский не должен достаться ей. Кирьянова плохо спала ночами. Ей снился Игорь в своих чудовищных очках, но во сне они вовсе не были ей противны. Они по-прежнему целовались с ним среди огромного множества полосатых кошек, и Кристина говорила им, что когда они с Игорем поженятся, то обязательно всех до единой возьмут к себе домой. Полосатые твари хитро щурились, а количество их с каждым сном все прибывало и прибывало.
В конце концов изнуренная кошачьими снами Кристина вспомнила про Валерку Кравцова, которому Танька Казакова всегда нравилась и который нынче странно бездействовал.
– И сколько ты будешь это терпеть? – спросила она однажды Валерку.
– Что именно? – спросил он.
– Сколько будешь терпеть, что с твоей любимой девушкой на виду у всех обнимается какой-то Краевский?
– А что я могу сделать? – растерялся Кравцов.
– Ну ты даешь! – возмутилась Кристина. – Дуэли, конечно, нынче не слишком распространены, но и без дуэльных пистолетов можно объяснить сопернику, где его место.
– Ты
– Я уверена в том, что за любовь нужно бороться. А девушки… – На этом месте Кристина даже умудрилась лихо подмигнуть однокласснику. – Они всегда выбирают победителей! Учти это!
Кравцов отошел от Кирьяновой, задумавшись, но полагаться только на него Кристина не могла. Поскольку Танька сегодня уехала с родителями на похороны какого-то родственника, появилась возможность навестить Краевского, как бывало, на дому, не встретившись там с Казаковой.
– Выйдем на «наше место» на пару минут, – многозначительно сказала Кристина Игорю, когда он открыл дверь квартиры.
– Меня тошнит от того места, – зло ответил ей Краевский.
– Тогда разреши мне пройти…
– Зачем?
– Затем, что мне есть что сказать тебе. – Кристина видела, что Игорь совершенно беспардонно собирается захлопнуть перед ее носом дверь, и потому торопливо добавила: – Это касается Тани.
– Говори здесь, – не сдался Краевский.
– Хорошо, – нехотя согласилась она, пожирая глазами необыкновенно похорошевшего юношу. Если бы она не была такой дурой… Если бы имела Танькино чутье… Она бы сейчас целовала эти чудесные бархатные глаза…
– Ты думаешь, твоя Танечка тебя любит? – начала она.
– Не твоего ума дело, – усмехнулся Игорь и опять хотел закрыть дверь.
Кристина поставила на порог ногу в модном сапожке на тонком каблучке.
– Все-таки тебе придется меня выслушать, – сказала она и выпалила одним духом: – Мы с Танькой просто поспорили, что она раскочегарит тебя на секс, понял! Я говорила, что ты не такой, как все, а она утверждала, что такой же самец, как остальные!
– Врешь! – презрительно бросил ей он и легонько пнул ногой все в той же заношенной клетчатой тапке ее изящный сапожок.
– У меня есть доказательства, – сказала Кристина и ноги с порога не убрала.
– Ну!
– Помнишь День влюбленных?
– Ну!
– Ты ведь получил письмо, закапанное слезами, не так ли?
Краевский произнес очередное «Ну!», но оно уже не было таким уверенным и грозным, как первые два.
– Так вот! Это мы с ней вместе сочинили и закапали водой из лейки, которая на окне кабинета математики стоит… чтобы было похоже на слезы по поводу безумной к тебе любви. Что, разве Танечка ничего об этом не говорила?
– Говорила, – ответил Игорь.
Кристина растерялась. Такого поворота она не ожидала. Танька, видать, совсем умом тронулась, если рассказала…
– Зачем ты пришла? – спросил Краевский.
– Ну… чтобы предупредить, что с Танечкой не все так чисто… – пролепетала Кристина.
– А тебе-то что за дело до этого?
– Мне-то… а я… жалею, что так себя повела… Я боялась, что Танька после этого письма будет смеяться надо мной. Не могла же я после той дурацкой лейки признаться, что по-настоящему… люблю тебя… Ты прости меня, Игорь…