Девяностые годы
Шрифт:
Из Кулгарди ездили за водой чуть ли не за тридцать миль к опреснителям у соленого озера, возле Хэннана, и привозили ее в повозках и на верблюдах. В лагерях приходилось беречь каждую каплю; вымыв лицо и руки, люди в той же воде ополаскивали посуду и стирали белье. Вода была роскошью, и для большинства старателей, которых едва кормили их участки вокруг Хэннана, она являлась почти недоступной. Когда распространился слух, что владельцы опреснителей намерены повысить цену на воду, это вызвало всеобщее возмущение.
В тот вечер Моррис замешкался и собрался идти за
— Начались волнения из-за воды, Морри, — сказал он очень серьезно. — Макдональд повысил цену с шести пенсов до шиллинга за галлон. Ребята не согласны. Будет общее собрание.
— Давно пора, — сказал Моррис вставая. Он только что кончил ужинать, и Салли убирала со стола. — Джерри Молиф рассказывал мне на днях, что они с товарищем и их лошади были уже два дня без воды, когда они добрались до опреснителя на Пикс-Файнд. В общей сложности им пришлось выложить за воду пятнадцать фунтов.
— Довольно уж владельцам воды держать нас за горло, — гневно сказал Фриско. — Помнишь наше первое лето здесь в Хэннане — мы тогда платили пять шиллингов за галлон. Теперь Макдональд прорыл буровые скважины и качает воду. Он в день одиннадцать тысяч галлонов добывает. И Кулгарди снабжает водой — там засуха. Но ребята считают, что он достаточно наживается и при шести пенсах за галлон, а он еще подговаривает других не продавать воду дешевле, чем по шиллингу.
Издали донесся звон жестяных тазов.
Моррис и Фриско встали и отправились на общее собрание.
Когда Моррис поздно ночью вернулся, он рассказал, что собралось больше тысячи человек. Все были грязные, небритые, осунувшиеся. Россыпное золото в Хэннане уже иссякло, и старатели перебивались кое-как, в надежде, что настанет время, когда промышленники наконец обратят внимание на этот район.
Рудокопы и старатели пришли на собрание, возмущенные тем, что владельцы опреснителей пользуются засухой, чтобы прижать их еще сильнее. Вода принадлежит народу, говорили они, а владельцы и так получают достаточно за свое оборудование и труд, даже продавая ее по обычной цене.
Некоторые из мелких владельцев опреснителей уступили под давлением общего собрания и согласились не участвовать в сговоре и не поддерживать Макдональда. Но Макдональд, человек упрямый и жадный, притом самый богатый и влиятельный среди владельцев воды, настаивал на шиллинге за галлон и не желал подчиняться решению общего собрания.
На другой день старатели соорудили чучело, написали на нем «Макдональд», пронесли по главной улице Хэннана и по близлежащим лагерям и, наконец, сожгли под хохот и проклятия собравшейся толпы. Затем было созвано второе собрание, на которое пришло свыше полутора тысяч человек. Решили отправиться на озеро и самолично переговорить с человеком, который желает спекулировать водой и нажить состояние на бедствиях старателей.
У Макдональда была лавка, помещавшаяся в брезентовой палатке над озером, от которого осталось только высохшее дно, покрытое сверкавшей под жарким солнцем коркой соли. Рядом с лавкой стояли опреснитель и баки с водой.
Большинство старателей, рассказывал Моррис, надеялось на то, что разговор по душам и энергично выраженная решимость не платить по шиллингу за галлон образумят старого кровопийцу. Но по пути к озеру кое-кто из отчаянных ирландцев и подвыпивших буянов стали подстрекать толпу. Уже шли разговоры о том, чтобы пересчитать Макдональду ребра и сжечь его лавку.
Сэм Маллет, Тупая Кирка, Эли Нанкэрроу, Фриско и несколько других старателей, которые созвали общее собрание, начали опасаться, что им не удастся удержать толпу, если Макдональд не уступит.
Когда старатели дошли до озера, оказалось, что Макдональд бежал в Кулгарди, оставив вместо себя приказчика. Увидев толпу, приказчик растерялся и решительно не знал, как ему быть. Фриско, Сэм и другие поняли, что нужно принимать срочные меры, чтобы удержать толпу от безрассудной мести. Кое-кто из самых предприимчивых уже готовился поджечь лавку и разбить перегонный куб.
Фриско протиснулся вперед, вошел в лавку и запер дверь на засов. В задней комнате он нашел жену Макдональда и двоих детей; все трое спали. Он выпроводил их через заднюю дверь в заросли и следом за ними отправил приказчика. Когда он вышел из лавки, между старателями уже шел настоящий бой: одни хотели поджечь лавку и разбить опреснитель, другие твердо решили не допускать бессмысленного уничтожения воды и пищи.
— Сэм и Фриско надрывались, силясь образумить толпу, — рассказывал Салли возвратившийся с озера Моррис, — и им это почти удалось. Но какой-то молокосос сдуру ударил кайлом по баку, вмещавшему одиннадцать тысяч галлонов, и вот эта драгоценная вода потекла наземь. Тупая Кирка сорвал с себя рубашку и заткнул ею дыру, а я набросил свою куртку на огонь — так как лавка уже загорелась. Только после того, когда все кончилось благополучно, мы обнаружили, что нам грозило, если бы мы не потушили пламя: в лавке хранилось десять ящиков динамита и три тысячи детонаторов.
Бурный протест старателей все же возымел свое действие. Макдональд лично явился на следующее собрание и объяснил, почему он хотел повысить цену. Он ссылался главным образом на то, что корм для лошадей очень дорог и доставка дров для аппарата тоже недешево обходится. Собрание отрядило четырех делегатов обследовать расходы Макдональда. Те сообщили, что, даже продавая воду по шесть пенсов, Макдональд получает немалую прибыль. Тогда старатели решили ни в коем случае не покупать у него воду по более высокой цене.
Нашлись люди, которые установили новые опреснители. Сговор, задуманный Макдональдом, провалился. Цена на воду упала до одного фунта за сто галлонов.
Тупая Кирка ликовал.
— Все вышло в точности, как говорит Динни, — смеялся он. — Когда рабочие держатся друг за друга и действуют заодно, они всего могут добиться. А если бы эти дурни послушались пьяницы и буяна Билли Короля и спалили лавку, мы бы все взлетели на воздух.
Глава XXIV