Девять бусин на краснои? нити
Шрифт:
– Ерхо? – зверь широко зевнул, продемонстрировав внушительный набор зубов. Вот и познакомились. С той стороны, за плотной шторой, кто-то напевал себе под нос, видно это и разбудило. Правда, я вполне отдохнула, хотя и не ожидала подобного доверия со своей стороны к малознакомому великану.
Отдернув занавеску, я спустила ноги с кровати, придерживая одно из меховых покрывал. Пение тут же прекратилось и напротив возникла массивная фигура Хакона.
– Выспалась? Как нога? – великан-полукровка ростом с обычного крупного мужчину присел на корточки, бесцеремонно отворачивая край покрывала и тут же разматывая
Бинт сменился чистым, плотно прикрыв рану, меховое покрывало вернулось на место.
– Крепкая ты духом девица, Натсуми, – Хакон так и остался сидеть на корточках передо мной. Га вздернутую бровь, мужчина пояснил, – я вчера ожидал возмещенных оскорбленных воплей, а у тебя даже сердце с ритма не сбилось.
– Мое сердце работает независимо от меня, так что его довольно сложно сбить, – пожав плечами, ответила я. На самом деле, было сложно припомнить момент, когда бы мое неверное сердце стучало бы быстрее, чем считало нужным. Оглядев комнату, нетерпеливо передернула ногами. – Мне бы нужно уединиться в одном месте. Что там осталось от одежды.
Фыркнув как большой кот, мужчина легко поднялся, уйдя куда-то за печь. Через пару минут рядом со мной на кровать шлепнулись тонкие брюки и большая меховая куртка. Перед кроватью появились сапоги, простые, но с мехом внутри. Снаружи, кажется, они были покрыты жиром.
– Пока так. Я почти закончил с обувью, но штаны нужно будет на тебе ушивать. Позавтракаем, этим и займемся. Долго не ходи, чтоб не замерзла.– Отвернувшись к столу, мужчина дал мне возможность одеться в относительном уединении.
Штаны оказались невероятно широки и закатать их пришлось едва ли не на половину, а куртка доходила до самых колен. Удобно не было, но холод не кусал за голую кожу, что не могло не радовать.
Была примерно середина дня, и не смотря на морозец, слегка щепавший щеки, снега под ногами осталось едва ли в пол ладони. Воздух казался сырым. Я бы совсем не удивилась, повали через минуту на голову мокрый снег. Быстро сделав свои грязные делишки, я поскорее вернулась в домик, так как на тело внезапно накатила нешуточная усталость, едва не повалившая на землю. Перед глазами просто потемнело, а спина стала мокрой от пота. С трудом держась за дверь, я ввалилась внутрь, буквально рухнув на руки Хакона. Великан прищелкнул языком, прямо с одеждой водружая на кровать.
– Рано тебе еще с гор спускаться, – мужчина проворно стащил сапожки, помог снять куртку и протянул рубашку, почти моего размера.– Теперь должна быть как надо. Фасон, конечно, не самый модный в этом сезоне, но в целом не плох.
Прижав одежку к груди, я тяжело дышала, не в силах самостоятельно одеться. На голые ступни упало покрывало, не давая уходить теплу.
– Давай, помогу. Знаю, ты девица самостоятельная и взрослая, но не артачься попусту.
Провели мы в домике еще два дня. Хакон все мастерил мне одежду из того, что добыл или нашел в сундуке, а я большую часть времени спала или слушала его рассказы. Иголку в руки он мне так и не дал, даже не смотря на заверения, что я владею мастерством двусторонней вышивки по шелку.
– Если все будет хорошо, через два дня снег сойдет совсем и можно попробовать спуститься в долину. За один переход не управимся, но чуть ниже есть вполне приличные пещеры, где ты сможешь отдохнуть. Ночи будут не такие холодные, да и мы будем значительно ниже.
– Рядом с тобой не замерзну, – я плавно разминалась, пытаясь хоть немного подготовить ослабевшее тело к дороге.
Мужчина усмехнулся, от чего от уголков глаз разбежались лучики морщинок.
– Да, кто-то, наконец, без понукания понял, какой я теплый и уютный.
– Ты жесткий, – делая поворот в другую сторону от Хакона, отозвалась я, пряча улыбку. От чего-то даже сейчас мне становилось тепло и уютно.
– Я крепкий, а это разные вещи, птица. Да, все хотел спросить, какая именно ты птица?
– А это важно?
– Кто знает. Одна из наших древних богинь, Фрейя, имела соколиные крылья и могла превращаться в эту птица.
– Я не сокол. Я – ворона.
– Так тебя зовут дома?
– Натсуми Караса Тенгу, Алая ворона без сердца.
– Но твое сердце на месте. Я слышал, как оно бьется.
– Когда-то оно посмело биться без меня. Всего две минуты, но этого оказалось достаточно, чтобы оно стало самостоятельным. Это неверное сердце.
– Но оно не позволило тебе умереть.
– Но именно оно не позволяет мне жить.
– Мне кажется, вы просто не нашли…
– Хватит! – крылья выстрелили сами собой, когти удлинились, став твердыми и острыми. Даже глаза изменились, позволив разглядеть каждую силовую линию на коже великана.
Хакон замер, спокойно и внимательно глядя на меня. От него не было слышно ни запаха страха, ни злости. Даже вена, пульсирующая на шее под тонкими белыми линиями колдовских рисунков, не изменила свой ритм.
– Извини,– спокойно и уверенно, словно одно мое состояние не грозит ему серьезным увечьем, произнес великан, как только мое дыхание немного выровнялось, – не хотел тебя задеть. Мы не станем продолжать об этом. И да, меня это не касается.
Мы все еще смотрели друг другу в глаза, когда в дверь уверенно решительно посутчали.
– Отдыхай, – Хакон бросил свою работу на стол, поднимаясь с скрипучего табурета, -а я посмотрю, кто забрался так высоко, чтобы найти меня.
Хакон.
Не ждал, что она отреагирует так резко на вполне невинный разговор, но Натсуми словно взорвалась. Тема сердца явно была дольно болезненной и сильно влияла на ее прежнюю жизнь. От этого было немного печально, так как у нас имело значение только одно – бьется ли оно.
Стукав дверь я не ожидал. Сосредоточенный на девице, опасаясь, что расстроенная птица может кинуться на меня с когтями, даже не заметил, что кто-то подошел к дому. Ерхо ушел гулять, от чего явление гостя было еще более неожиданным. Шагнув за порог, я с некоторым удивлением уставился на цверга.
– Барди, с каких это пор твой народ шастает по горам, а не под ними?
– И тебе доброго дня, Хакон, сын Снора и моей тетки Рунгейд.
– Моя мать тебе настолько дальняя родня, что и имени твоего не помнит. Зачем пожаловал в такое время и в такое место? – Барди, цверг ростом едва ли не с птицу, но в два раза шире в плечах, с длинной пепельной бородой и колючими маленькими глазками, оскалился. Сразу было и не понять, смеется он или злиться, так кривилось его темное лицо, словно пропитанное пылью земли.