Девять граммов дури (Сборник)
Шрифт:
После того, как руководители первой и второй оперативных групп доложили о полной готовности, Новоселов приказал третьей группе блокировать выход из СИЗО со стороны улицы и после этого дал команду на захват лиц, проникших в СИЗО.
Через несколько минут спецназовцы и оперативные работники уложили на пол тридцать два человека. Их действия были столь молниеносны, что привыкшие к экстремальным ситуациям преступники не сразу пришли в себя и сообразили, что произошло. Воры в законе лежали на полу и стонали рядом с "шестерками", напрочь забыв о своей принадлежности к воровской элите. Липчанский, на которого была возложена обязанность по организации сходки,
Сотрудник РУОП Москвы составил протокол с применением видеозаписи и в присутствии понятых. Правда, учитывая неординарность события и особую значимость в уголовном мире задержанных, было решено в целях обеспечения безопасности понятых внести в протокол неполные сведения о них.
Уголовные дела были заведены не только на участников сходки. К ответственности были привлечены также четверо сотрудников СИЗО за тяжелейшие служебные преступления.
В ходе расследования уголовного дела по обвинению в поставках и сбыте наркотических средств Новоселову потребовалось получить образцы голоса Гавашелишвили на грузинском языке. Обвиняемый категорически отказался от дачи показаний с применением видеозаписи. Следствие по этому делу могло надолго "зависнуть", если бы Новоселов не пошел на маленькую хитрость.
Он оформил протокол об отказе Гавашелишвили давать показания и вышел из кабинета.
– Я даю тебе час, – сказал он переводчику. – Попытайся его разговорить. Найди такую тему, чтобы Гавашелишвили не смог промолчать. И говори с ним только по-грузински.
– Понял, Сергей Анатольевич, – улыбнулся переводчик. – Я знаю, как его "раскрутить".
Переводчик в самом деле вскоре нашел нужную тему. С политики он плавно перешел на национальный вопрос, затем ненадолго остановился на особенностях грузинской кухни, а уже затем стал вслух размышлять о грузинском характере. Гавашелишвили показалось, что переводчик ставит под сомнение его волевые качества, и не преминул возразить. В итоге беседа вылилась в бурный спор. Все это время работала скрытая видеокамера, при помощи которой и были получены образцы голоса в качестве сравнительного материала для фоноскопических экспертиз. Они и стали доказательством виновности Гавашелишвили. Надо отметить, что все следственные процедуры, которые были проведены Новоселовым, в точности соответствовали требованиям Уголовно-процессуального кодекса и Закона "Об оперативно-розыскной деятельности".
Глава 20. ПОСЛЕДНИЙ ОБЕД МУМУ
Он убеждал сам себя, что во всем виноват Нечипорук, что он подвел не только себя, но и Лешу Филина, и Мишу Ковальского. Своим легкомыслием Женя подставил под удар тех, кто ему верил, кто на него понадеялся. И все это обернулось гибелью человека и потерей огромных денег.
Андрей так накрутил себя, что, подходя к телефонному переговорному пункту, сжимал кулаки от гнева. Во время разговора с Женей он так кричал, что оператор испуганно выглядывала из своего окошка.
– Это все из-за твоего дифенилацетонитрила, который ты приготовил в свинарнике! – изливал в трубку эмоции Андрей. – Тебя ведь предупреждали: не уверен – не берись! Что ты там нахимичил?! Ты эту гадость сам пробовал?.. Что ты там заикаешься? Человек из-за тебя концы отдал! Сам будешь перед шефом оправдываться!..
Женя Нечипорук после разговора с Андреем испытал нечто похожее с тем чувством, которое парализовало волю
"Вот и пришло наказание, – думал он, шлепая ногами по снежной каше. – За дармовые деньги всегда приходится расплачиваться. Конечно же, наш дифенилацетонитрил был плохим. Но в сарае приготовить что-то более качественное просто физически невозможно. Потому наша с Лешкой вина просто ничтожна в сравнении с виной Игоря Яковенко. В его распоряжении была великолепная лаборатория, приборы, химикаты. Я поручил ему разгонку под вакуумом, и он наверняка схалтурил. В общем, нам с ним кашу расхлебывать".
Через несколько дней Хлыстун передал Нечипоруку, что шеф готов встретиться с ним на рыночной площади у станции метро "Выхино". Женя обязан был прийти туда к назначенному часу и держать в руке журнал "Химия и жизнь".
Погода выдалась морозная и туманная. Торговцы пили водку. Пассажиры, вышедшие из метро, наполняли паром дыхания подземный переход. Продавцы котят, опасаясь, что товар может околеть, предлагали "барсиков" и "мурок" бесплатно. Разносчики холодного пива терпели убытки.
Наступило время встречи. Женя, пританцовывая от холода, стал всматриваться в лица прохожих, выбирая смуглые и усатые. Чтобы журнал было лучше видно, он прижал его к груди, выставив обложку на обозрение. Через минуту к нему подошел небритый парень и голосом, не обещающим ничего хорошего, поинтересовался, чем это он тут торгует и почему без разрешения.
Князь следил за этой сценой через большое тонированное окно магазина радиотоваров. Он пришел к месту встречи раньше Нечипорука, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Когда все подозрения Князя улеглись, он вышел из магазина, отправил небритого парня заниматься своими делами и, взяв Женю под руку, повел вдоль торговых палаток и магазинов.
– Значит, ты и есть Нечипорук? – спросил он, с любопытством рассматривая еще совсем юношеское, не нуждающееся в бритве лицо Жени. – Сколько тебе лет?
– Весной будет восемнадцать, – ответил Женя, в свою очередь рассматривая Князя. Первое впечатление оказалось благоприятным: этот человек не внушал страха, не вызывал отвращения. Вполне респектабельный господин "кавказской национальности" с прекрасным, лишенным акцента произношением, одетый дорого и со вкусом.
– Еще только восемнадцать, – глубокомысленно произнес Князь, – а ты уже позволяешь себе так неуважительно относиться к науке, которой посвятил свою жизнь!
Эта фраза прозвучала безобидно и пафосно, но Женя воспринял ее как команду к защитной речи и торопливо заговорил:
– Вы даже не представляете, какие ужасные у меня были условия для работы! Деревенский сарай, колодезная вода для конденсирования, старая посуда, отсутствие вытяжки…
Он говорил долго, потому как хорошо подготовился к этому. Князь его не перебивал и слушал внимательно. Он перебил его только тогда, когда они дошли до шашлычной.
– Кушать хочешь? – спросил он Женю.
Нечипорук, не ожидавший столь резкого перехода с гнева на милость, машинально кивнул, хотя предпочитал активно оправдываться и доказывать свою невиновность, чем жевать горячую баранину. С полным ртом он уже не мог быть столь многословным.