Девять и одна жизнь
Шрифт:
А ты неплохо наловчился, пока я был в отключке, – подумал Денис.
Он где-то читал, что развитие взрослой кошки приближается к уровню трехлетнего ребенка. Если так, то Маркиз справится с базовыми потребностями, как и с простыми развлечениями, но во взрослой жизни вряд ли окажется на коне.
Да кто вообще с уверенностью может сказать, как в ней оседлать хотя бы пони.
Маркиз сосредоточенно тыкал по экрану, высунув от усердия кончик языка. В конце концов он добрался до Youtube – от стен комнаты отразились звуки очередного назойливого рекламного ролика, после которого начались маты и закадровый
– Эй, я не для того отращивал голову, чтобы ты в нее деградировал, – не удержался Денис. Но вслух раздалось лишь краткое мяукание.
Тот не обратил на него ни малейшего внимания, продолжая серфинг по глубинам видеохостинга. Вскоре он наткнулся на нечто такое, что заставило его захохотать со всей детской непосредственностью.
(Знал бы я, что у меня такой мерзкий смех, – удавился бы заранее.)
Похоже, Маркиз нашел себе занятие на века. Разборки алконавтов, новинки Абдул-экспресса, летсплеи картавых школьников, – казалось, что все пробуждало в нем живой интерес, на деле же он смотрел все без разбору, невдумчиво, бессознательно. Денис несколько раз закемарил, однако встряхивался раз за разом и продолжал наблюдать. Но ничто не менялось, одни ролики сменялись другими, и батарейка шайтан-машины исправно держала заряд. Всё говорило о том, что пользы от слежки становится все меньше.
Нужно наладить с ним контакт.
Денис запрыгнул на диван, гипнотизируя Маркиза, чтобы встретиться с ним взглядом, но кот продолжал тупо пялиться в экран смартфона. Денис боднул его руку. Нет эффекта. Боднул еще раз, и еще раз, уже с нетерпением и досадой, и наконец дождался реакции.
Тот капризно проныл: «Отстань!» – и отпихнул назойливое животное, словно отмахнулся от мухи. Однако спустя секунду что-то все же вынудило его отвлечься, и он воззрился на Дениса. В этих пустых, жутковатых в своей бессодержательности глазах будто промелькнула какая-то озадаченность. Внезапно он схватил кота, цепко и неаккуратно, как неодушевленный предмет. Денис охнул от неожиданности и боли, но дальнейшее показалось ему чем-то сюрреалистичным – тот повертел его в руках, провел вокруг носом и недолго думая обнюхал под хвостом. И только резкий звук из динамиков заставил его выпустить зверя из рук; Маркиз снова вперился в экранное действо, потеряв интерес к новому старому знакомому.
Денис отскочил в сторону от греха подальше и, все еще приходя в себя, ощутил подергивания шкуры.
В жопу такое общение. Невольный каламбур пощекотал ему разум нервным весельем. Впрочем, что тут такого? В мире Маркиза, в его прежнем кошачьем мире так принято; об этике и эстетике диалога говорить не приходится. Клыки и когти – действенные аргументы, а все остальное лишь пустая болтовня.
Но что Денису нужно от него? Как сближение поможет делу? Как Маркиз сможет вернуть их обратно, каждого в свое уютное тело?
Сомнительная затея. Остается только наблюдать, делать себе зарубки и… ждать. Ждать, пока вселенная одумается и, обратя взор, поперхнется от своей ошибки, а затем, наконец, разбудит их в собственных шкурах. И даже не нужно извинений… Лишь бы все было как прежде.
Смартфон голодно пропищал. Вот ты и доигрался, – злорадно подумал Денис. Но человек, немного помедлив, неловко, неестественно изогнулся через подлокотник, подхватил с пола зарядное устройство и с нескольких попыток воткнул его в розетку поблизости.
Твою мать. Он пользуется моими знаниями, – Денис даже немного восхитился; такое зрелище принесло ему адскую смесь из удивления, гнева, тревоги и даже гордости за воспитанника. Может быть, не все и потеряно…
***
Следующее утро не принесло ничего особенно нового, разве что у Марины не хватило времени озаботиться завтраком. Денис так же, как и в прошлый день, наблюдал за Маркизом. Тот проводил время ровно так же, как и вчера, но что-то в нем выдавало беспокойство. Он несколько раз ходил на кухню и возвращался с недоумением и озабоченностью, которые явственно проступали через его тупое, безэмоциональное выражение, читались в его коровьем взгляде.
(Если я так выгляжу, когда задумываюсь, то на месте окружающих уже не раз бы вызвал санитаров.)
Что же это за ощущение – видеть себя со стороны. Многие люди смущаются, услышав себя в записи, их пугает, насколько то, что они привыкли слышать внутри своей черепной коробки, отличается от того, что раздается снаружи. Самокритика – тот еще бич, особенно когда видишь себя извне чужими глазами.
С такими размышлениями Денис провалился в дрему, которую нарушили повороты ключа в замке. Стряхнув весь сон, он поднялся, потянулся и побрел в прихожую, но там уже прямо, как штык, высился его собрат.
– Кушать.
Марина, снимая туфли, скользнула по нему неопределенным взглядом. Молчание продолжилось несколько секунд, до тех пор пока она не двинулась в сторону комнаты, чтобы повесить пальто на вешалку.
– Кушать, – произнес парень все тем же тоном.
Зацепив одежду за крючок, она обернулась и вновь на него посмотрела, уже прямо и изучающе, все еще не понимая, шутит он или нет. Но его лицо хранило абсолютную и сосредоточенную серьезность, без тени улыбки. Девушка озадаченно отвела взгляд и наконец завернула на кухню, фальшивый Денис практически побежал следом.
– Кушать, – снова раздалось там с прежней настойчивостью.
Человек в теле кота ускорил ход, заглянул за угол и увидел, как лопается терпение женщины.
– Денис, ну что за детский сад? Ты весь день торчишь дома и не соизволил сделать себе пожрать! Я днями пашу, а ты занимаешься невесть чем! Когда ты последний раз садился за работу? Скажи мне?
Молчание.
– Я кого спрашиваю?
Парень виновато уставился в пол, он чувствовал, что его за что-то ругают, но не мог понять, за что. Он всего лишь хотел кушать. Зачем так кричать?
Марина вспыхнула, не дождавшись ответа, и ринулась из кухни. Денис вжался в стену, чтобы разозленная девушка по нему не потопталась.
Он редко видел, как она сердится, но сейчас, похоже, нервы у нее порядком сдали. Не хотелось бы ему стоять у нее на пути. Она отойдет и простит нерадивого кавалера, как оно всегда и бывает. Может быть, для этого будет достаточно и получаса. Но кто знает, какой осадок скапливается в глубине души у того, кто все время выглядит холодным и неприступным?
Маркиз стоял в раздумьях, и к нему, очевидно, пришло неотвратимое понимание, что ловить здесь нечего. Он присел на корточки, немного помедлил, и, зачерпнув пригоршню из кошачьей миски, тут же отправил ее в рот.