Девять месяцев на прощение
Шрифт:
Пустив и отрегулировав воду, я достала из сумки мыло и взялась за пятно. Ощущения на меня накатили… странные. Я впервые стирала мужскую одежду, если не считать дедушкину. Но у него не имелось таких рубашек, да и вещи самого близкого на свете родственника – совсем другое дело. Сейчас в моих руках оказалась рубашка, ткань которой совсем недавно соприкасалась с мощным тренированным телом мужчины, который оставался за дверью, поджидая меня там, как хищник свою добычу. Но это был сытый хищник, как мне хотелось надеяться. Со мной он просто играл.
Потому что у таких девушек, как я, нет ничего общего с такими молодыми людьми, как он.
Кстати говоря, сколько ему лет? Двадцать пять – двадцать семь? Мне сказали, он учился в другой стране, но ведь он мог поступить не сразу после школы, а сначала закончить университет здесь.
Впрочем, его биография – не моё дело. Хотя любопытно, конечно. Я впервые встретилась с таким человеком, как он. Как будто с другой планеты. Среди моих одноклассников и однокурсников таких не было, я училась не в самых престижных учебных заведениях.
От рубашки пахло его наверняка безумно дорогим парфюмом, а ещё им самим. Непривычно, будоражаще, очень по-мужски. Этот запах перебивал даже мыло.
Я провела языком по пересохшим губам, окончательно стирая с них липкий блеск, и тут открылась дверь, впуская обладателя рубашки.
– Ты слишком долго… Да, насчёт обращения. Я просто сбиваюсь, привык, что в английском ты и вы звучит одинаково. Да и звать тебя на вы как-то странно. Слишком молоденькая. Сколько тебе? Восемнадцать хоть есть?
– Через две недели будет двадцать. Хорошо, если вам так удобнее, можете обращаться ко мне на ты. Я почти закончила с рубашкой, пятно сошло, осталось только просушить. Увы, фен я с собой не ношу. И у вас, я так понимаю, его тоже нет.
– Попробуй этим, – махнул он в сторону сушилки для рук. – Но вообще не срочно. У меня в офисе есть запасная одежда.
– Тогда почему вы её не надели, а ходите так? – отозвалась я.
– А мне просто нравится тебя смущать! Так и быть, надену. И давай уже приступать к собеседованию, представься хоть для начала.
– Ярослава. Ярослава Дмитриевна Туманова. А ваше имя…
– Ты даже этого не знаешь? Не знаешь, к кому пришла на собеседование? Ну ты даёшь! Да, похоже, опыта у тебя действительно нет. Другая бы не то, что имя выяснила, а ещё все сплетни бы собрала. Меня зовут Арслан. Арслан Булатов.
Глава 2
Город совсем близко. Ещё немного, и поезд прибудет на место назначения. Смотрю в окно купе, а внутри точно пружина скручивается. Представляю себе его лицо. Как он изменился?..
Я-то уж точно изменилась. Другая причёска. Выгляжу куда более взрослой, чем тогда, когда мы впервые встретились в его офисе. Хотя объективно с нашего расставания прошло не так много лет, это целая жизнь. Гошкина жизнь.
Пора будить сына. Гошка просыпается неохотно, капризничает. Затем всё-таки сдаётся, позволяет себя одеть и прилипает к стеклу. Я снимаю постельное бельё, чтобы сдать его проводнице, собираю рассыпавшиеся по не слишком широкой полке мелочи вроде влажных салфеток, оглядываю всё, чтобы убедиться, что ничего не забыла. У нас с собой не так много вещей, и практически все из них Гошкины, моих мало.
Когда пять лет назад я уезжала отсюда, как мне казалось, навсегда, их было ещё меньше. Даже не чемодан – обычная спортивная сумка. Я дотащила её с автобусной обстановки в здание вокзала, а после сидела в зале ожидания, листая какую-то бесплатную газету. Сама же то и дело бросала взгляды в сторону дверей, которые постоянно впускали и выпускали людей. Ждала. Ждала, что вернётся, одумается, поверит. Не позволит мне оставить его, этот город и надежду, которая ещё теплилась в душе.
Напрасно. Он так и не пришёл. Когда равнодушный механический голос объявил о скором прибытии моего поезда, я, сгорбившись, точно под непосильной тяжестью своей тоски и одиночества, зашагала к выходу на перрон.
Но в тот день, когда мы только познакомились, я ничего об этом не знала и совсем не чувствовала, к чему всё в итоге приведёт. Я просто смотрела на него во все глаза, удивляясь тому, что начальники бывают и такими. Моя первая работа – и настолько необычная!
Я угадала – в Арслане Булатове действительно текла восточная кровь. Впрочем, жил он вполне по-западному, как мне показалось в момент нашего знакомства, а учился и вовсе в Америке, где издавна собирался народ всевозможных национальностей. Я в свои без двух недель двадцать никуда, кроме соседней области, не выезжала, и Соединённые Штаты казались мне примерно такими же далёкими и недоступными, как Марс и Венера.
– Итак, расскажи о себе, – потребовал Булатов, когда мы вернулись в кабинет, и он наконец-то прикрыл обнажённый торс другой рубашкой, на этот раз тёмно-синей.
– Я окончила школу, в настоящее время учусь на третьем курсе в… – начала я пересказывать свою не отличавшуюся разнообразием событий биографию.
– Нет, хватит! – прервал меня будущий босс. – Что за скукота? Родилась, училась – меня что, это интересует?
– А разве нет? – удивилась я. – Вы должны знать, какое у меня образование. И… что я умею.
– Вот это уже интереснее, – прищурился Арслан Булатов, и я вдруг поняла, что он вовсе не про скорость печати и владение оргтехникой говорит. Я стиснула губы, пока с них не сорвался возмущённый возглас. Что за намёки вообще? – Но я в самом деле не хочу слушать всю эту статистику. Расскажи, что ты любишь, чем занимаешься в свободное время…
– Я… люблю смотреть фильмы в кинотеатре. Но это получается не так уж часто, – призналась я. – Не всегда успеваю попасть на то время, когда студентам продают билеты со скидкой.