Девять миров
Шрифт:
Что же, Тору действительно было не привыкать. Тем более что у Великана Гейррёда и хлев был великанский, просторный, высокий… Сел Тор на широкую лавку, собираясь укладываться, и внезапно почувствовал: тяжёлая лавка под ним, казалось бы, вросшая в бревенчатые стены и пол, зашевелилась и начала подниматься вверх, под самую крышу! Однако Тор вовремя вспомнил о посохе Грид, успел схватить его и упереться в стропила, когда они уже касались затылка. Тогда лавка остановилась, несмотря на пыхтение, которое из-под неё раздавалось. Выждав немного, Тор как следует оттолкнулся посохом – и услышал внизу громкий хруст и двойной отчаянный крик, а лавка встала на место. Тор заглянул под неё и увидел обеих дочерей конунга Великанов, Гьяльп и Грейп, распростёртых на полу, мёртвых. Не пошло им на пользу попранное гостеприимство!
– Знать бы ещё, что они затеяли в доме, – сказал себе Тор. Вытащил Великанш вон из хлева, вернулся и спокойно заснул.
Утром Гейррёд сам его разбудил.
– Вот теперь всё готово, – вымолвил он сквозь зубы. – Пойдём, позабавимся играми перед пиром!
Внутри дома горело на полу множество очагов, и все они нещадно чадили, так что дым не успевал выходить в отверстие крыши. Гейррёд поторопился войти первым и, как только Бог Грозы ступил через порог, щурясь в потёмках, – схватил кузнечные клещи, выкатил из ближайшего очага добела раскалённый кусок железа и изо всех великанских сил швырнул его в Тора!..
Хорошо, тот загодя позаботился надеть рукавицы доброй матери Видара! Он схватил ими пылающее, брызжущее искрами железо и поднял высоко над головой:
– Если ты вздумал поиграть со мной в мяч, Кровавое Копьё, то где две черты на полу? А может, хочешь взглянуть, за что зовут меня Винг-Тором, Метателем?
Гейррёд, видя, как вздыбилась огненная борода его гостя, кинулся в густой дым очагов и спрятался за подпиравшие кровлю столбы. А надобно молвить, столбы в его доме были кованные из железа, и Великан уже думал, что спасся, когда Тор всё-таки высмотрел его сквозь густой дым… С шипением полетело железо, раскаляясь на лету всё больше и больше, грянуло в столб, разнесло его в мелкие брызги, уложило спрятавшегося Гейррёда и ушло глубоко в землю.
Сказывают, забил на том месте горячий источник и бьёт до сих пор, свищет, плюётся паром и кипятком. Никак не может остыть под землёй брошенное Тором железо. И всякий, кто усомнится в правдивости этого сказания о Гейррёде и его дочерях, может перейти через Вимур в Страну Великанов и своими глазами в том убедиться.
Котёл для пива
– Я хочу ввести Магни в род, чтобы он наследовал мне по закону, – сказал Тор. – Пусть он носит такую же обувь, как и мы все!
Дело было после удачной охоты, когда довольные Асы, воссев на холме, потрошили добычу, а дева Солнце смотрела на них с небосклона.
– Магни ещё не исполнилось пятнадцати зим, – хмуро возразил Один.
– Ну и что? – не смутился Тор. – Он совершил подвигов больше, чем я или даже ты в его возрасте. Он взрослый муж, если судить по делам!
И не нашлось никого, кто с этим не согласился бы.
– Ладно, пусть будет по-твоему, – скрепя сердце кивнул Отец Павших и обратился к собравшимся Асам: – Мы все здесь в родстве между собой. Кого выберем на счастье, кто устроит для Магни священный праздничный пир?
Асы начали переглядываться и засмеялись. Вырезали на палочках руны и бросили их, загадывая, на траву… Руны не указали ни на кого. А может, всё дело в том, что у Одина, повелителя рун, не лежало-таки сердце к юному Магни, рождённому Великаншей. Легко ли вводить в права чужого наследника, когда своему, мудрому, доброму и всеми любимому, напророчена неотвратимая гибель?..
Не добившись ответа от рун, Асы обратились к жертвенной крови добытых зверей. И кровь оказалась словоохотливее: растёкшиеся струйки указали на Эгира сына Мискорблинди, сидевшего в тени ясеня у вершины холма.
Эгир был родом из Иотунхейма, однако давным-давно уже побратался с Асами, и Люди чтили его как владыку подводных глубин. Если у Вана-Ньёрда, хозяина Лебединой Дороги, просили попутного ветра и удач в морском путешествии, то у Эгира – хорошего улова рыбы и всего того, что зовут морским урожаем. Эгир выстроил себе двор на самом дне Океана и далеко прославился хлебосольством: у него гостили те, кого принимала холодная водяная пучина. Рыбаки, утонувшие осенью на ловле трески возле западных островов, и воины, раненными свалившиеся за борт… Жена Эгира, Ран-Добытчица, носила широкую сеть и день-деньской обходила моря, собирая утонувших…
Эгир был давно уже дедом и прадедом, потому что девять волн, девять матерей великого Аса Хеймдалля, приходились ему дочерьми. Но ни морщинкой, ни складочкой не отметили прожитые века юного лица Великана. По-прежнему шумен бывал он во гневе и улыбался, точно дитя, в хорошие дни… Кто видел, чтобы состарилось Море?
– Я буду рад приготовить вам славный пир, побратимы, – сказал весело Эгир. – Хорошо бы только вы подобрали мне котёл для пива, чтобы хватило для всех!
Тогда Асы разошлись по своим дворам и стали смотреть котлы, в которых мудрые Асиньи со служанками варили светлую брагу. У каждого отыскался добрый котёл, но для священного пира всех Богов эти котлы были слишком малы.
Минула ночь, потом другая, потом ещё и ещё; нетерпеливый Тор уже думал вызвать из нижних миров Карликов-двергов и попросить выковать подходящий котёл… когда совсем неожиданно к нему подошёл Тюр. И Бог Грозы тотчас заметил, что у однорукого воителя был очень взволнованный вид.
– Родич и друг, – обратился к нему Тюр. – Ведомо ли тебе, что вороны Всеотца нынче видели как раз такой, как надо, котёл у Великана Хюмира?
– Вот славные новости, – обрадовался Тор. – Сейчас же запрягу козлов и съезжу к Хюмиру. И если добром не одолжит котла – отберу!
Вскормивший Волка вдруг попросил его:
– Возьми меня с собой, брат, вместо Тьяльви…
И объяснил удивлённому Тору:
– Помнишь ли мою мать, светлобровую красавицу Асинью, пропавшую много зим назад неизвестно куда? Хугин и Мунин её повстречали в доме у Великана, когда высматривали котёл. Это Хюмир похитил мою мать из Асгарда и насильно взял в жёны. Сказывали вещие вороны – несладко ей с отвратительным Турсом, а тут ещё свекровь – о девяти головах…
Бог Грозы в ярости схватился за молот: