Девять принцев Амбера
Шрифт:
– На мне все заживает, как на собаке, – успокоил его я. – Так как насчет денег?..
– Каких денег?
– Насчет отступного, чтобы я не подавал в суд на ваше заведение. За всякие злоупотребления и прочее.
– Не валяйте дурака!
– Кто здесь валяет дурака? Я готов удовлетвориться тысячей, но наличными и немедленно.
– Даже говорить на эту тему не желаю!
– Я бы на твоем месте сперва подумал. Суд, конечно, может принять решение и в твою пользу, но как насчет прессы? Уж я постараюсь, чтобы в газетах появились кое-какие материалы еще до суда. И с телевизионщиками свяжусь. В грязи ведь вываляют…
– Это шантаж! –
– Сейчас ты заплатишь или потом, после суда, – сказал я, – мне, в общем-то, безразлично. Но сейчас дешевле обойдется!
Если он согласится, значит, я прав и здесь что-то нечисто.
Врач долго буравил меня взглядом.
– У меня нет при себе тысячи, – заявил он наконец.
– Что ж, тогда поторгуемся?
– Это вымогательство! – возмутился он.
– Ничего подобного: ведь ты отдаешь деньги добровольно, милый. Итак?
– В сейфе, наверное, сотен пять найдется.
– Ладно. Доставай.
Покопавшись в сейфе, он заявил, что нашел всего четыреста тридцать долларов. Мне не хотелось проверять: могли остаться отпечатки пальцев. Так что я взял эти четыреста тридцать и сунул в карман.
– Так, теперь о транспорте. Как отсюда вызвать такси?
Он дал мне название компании и телефон. Я проверил по телефонной книге: мы находились где-то на севере штата Нью-Йорк.
Я заставил его вызвать для меня такси, потому что так и не понял, где я, и не хотел, чтобы он догадался, что голова у меня не в порядке. Между прочим, один из бинтов я снял как раз с головы…
Когда врач разговаривал по телефону, я услы шал, как он назвал свое заведение: частная клиника «Гринвуд».
Я погасил окурок, закурил новую сигарету и с облегчением плюхнулся в мягкое кресло возле книжного шкафа, освободив свои бедные ноги как минимум от шестидесяти килограммов живого веса.
– Подождем здесь, а когда придет такси, ты меня проводишь, – сказал я.
Он не ответил и больше не произнес ни единого слова.
Глава 2
Было уже около восьми утра, когда мы добрались до ближайшего городка. Я расплатился с водителем и побродил минут двадцать по улицам. Потом зашел в кафе и заказал сок, яичницу, ветчину, тосты и целые три чашки кофе. Ветчина была слишком жирной.
Завтракал я не торопясь, с удовольствием, наверное, не меньше часа. Потом снова отправился бродить по городку. Нашел магазин готового платья, дождался его открытия и купил брюки, ремень, три спортивные рубашки, белье и подходящие ботинки. Выбрал еще носовой платок, бумажник и расческу.
Потом отправился разыскивать автобусную станцию, где сел на автобус компании «Грейхаунд», идущий в Нью-Йорк. Никто не пытался меня задержать. Никто не обращал на меня ни малейшего внимания.
Сидя в автобусе и лениво поглядывая в окно на проплывавшие мимо осенние пейзажи, на ясное холодное небо, я снова и снова мысленно перебирал все, что было мне известно о себе самом и о происшедших со мной событиях.
Итак, моя сестра Эвелин Фломель поместила меня в лечебницу «Гринвуд» под именем Карла Кори. Это было следствием автомобильной катастрофы, случившейся дней пятнадцать назад, во время которой я переломал себе все кости. Кстати, ноги меня совершенно не беспокоили.
Никакой сестры Эвелин я не помнил. Персоналу «Гринвуда», видимо, было велено держать меня в «отключке», и теперь они опасались попасть под суд, которым я пригрозил, когда освободился. Хорошо. Значит, кто-то меня по каким-то причинам боится. Что ж, буду иметь это в виду.
Я упорно пытался вспомнить хоть что-нибудь об этой автокатастрофе, просто голова распухла. Случайностью авария явно не была. Почему-то я в этом совершенно не сомневался, хотя и не мог понять, почему. Но я все вы ясню. Тогда кому-то придется заплатить! И очень дорого!
Ярость, черная ярость закипела в моей груди. Кто бы ни был тот, что так старался навредить мне или использовать меня в своих целях, вскоре он получит по заслугам!.. Я ощутил страстное желание немедленно уничтожить того, кто заманил меня в ловушку. И еще я знал: не впервые мне приходится испытывать это чувство, эту яростную жажду мести, и не раз уже в своей жизни я следовал этому желанию… Не раз.
За окном, медленно кружась, опадали осенние листья.
Первое, что я сделал, добравшись наконец до Нью-Йорка, это постригся и побрился в ближайшей парикмахерской. Затем зашел в туалет и полностью переоделся во все новое. Пистолет, прихваченный в клинике «Гринвуд», я сунул в правый карман пиджака. Если бы тот тип или моя неведомая сестрица Эвелин хотели засадить меня в тюрьму, то сейчас повод был бы идеальный: незаконное ношение оружия. Поправка Салливана [1] . Но я все же решил оставить пистолет при себе. Меня ведь сначала надо еще найти. К тому же необходимо узнать, зачем я им.
1
Дополнение к Конституции США, запрещающее незаконное ношение и использование оружия. (Здесь и далее примеч. редакции.)
Потом я наскоро пообедал и целый час добирался на метро и автобусе через весь город до дома Эвелин, моей так называемой сестры и возможного источника информации.
По дороге я обдумывал, какой тактики мне следует придерживаться.
Так что когда я постучал и массивная дверь огромного старого дома наконец открылась, я уже знал, что именно скажу. Я продумал каждое слово, направляясь к дому по подъездной аллее, посыпанной гравием. Дул холодный ветер, мрачные дубы и клены роняли листья, шуршавшие под ногами. Ветер леденил мой свежевыбритый затылок, и даже поднятый воротник пиджака не спасал от холода. Аромат парикмахерского лосьона смешивался с затхлым запахом плесени и гниющей листвы, исходившим от увитых плющом старых кирпичных стен дома. Раньше я явно здесь никогда не бывал, все мне было абсолютно незнакомо.
Я постучал в дверь, и из глубины дома ответило гулкое эхо. Я сунул руки в карманы и стал ждать.
Дверь отворилась, и я улыбнулся возникшей на пороге горничной. Она была смуглая, вся в родинках и говорила с пуэрториканским акцентом.
– Что вам угодно?
– Я бы хотел видеть миссис Эвелин Фломель.
– Как мне о вас доложить?
– Скажите, что это ее брат Карл.
– Пожалуйста, войдите, – пригласила горничная.
Я вошел в холл. Пол был выложен маленькими керамическими плитками кремового и бирюзового цвета, стены отделаны красным деревом, слева – огромное кашпо, откуда свисали пышные побеги какого-то растения с огромными зелеными листьями. Под потолком – куб из стекла и эмали, из которого вниз лился желтый водопад света.