Девять жизней
Шрифт:
– А...понятно. А судьба? Кто твоя судьба?
Накао брезгливо поморщился. Ему просто что-то неприятно или он догадался, что теперь я знаю о нем больше, чем при первой встрече?
– Это Женнифер, - бросил он и кивнул в сторону плескающихся в бассейне, прямо под нами, девушек.
Странно. Сначала я их даже не заметила. Одна блондинка, две брюнетки. Блондинкой, по всей видимости, и являлась Женнифер. Смеялась она громче всех. Странное в девушках было только одно - рыбьи хвосты. Чешуя была мелкой, четкой. В каком-нибудь фильме на подобный реквизит убили бы
– Это же...
Накао помотал головой.
– Те немногие русалки, о которых ты сейчас подумала, всего-навсего заблудшие души рыбьего клана.
– И она тебе не нравится? Эта...ну, Женнифер.
Парень усмехнулся и закрыл глаза. Я смотрела на него внимательно. Сейчас он казался мне недоступным, недосягаемым, будто вообще не из этого мира. Но я готова была смотреть на него вечно, сохраняя в своей памяти каждый миллиметр этого прекрасного лица, каждую складку на рубашке.
Ответа от него так и не последовало. Может, духу не хватило. А, может, мой вопрос показался ему слишком глупым. Скорее всего, второе.
– Твоя мать рассказала мне все, - снова выпалила я. Мой язык часто не сдерживал сам себя. И в этот раз снова подвел.
– Сказала, что было с тем шаром и с твоей последующей жизнью после этого.
– Я знаю, - произнес он после недолгой паузы.
– Откуда?
– Просто знаю.
– Умеешь читать мысли?
– робко предположила я.
– Нет. Просто знаю.
– Почему ты сразу все не бросил? Я же не твоя судьба. И это неправильно.
Он снова усмехнулся, сел, оперся спиной на перила и вновь поднял глаза к крыше веранды. Я села рядом с ним.
– Я не помню того времени, когда не был влюблен в тебя.
Мне показалось, что я покраснела. Хотя кто бы на моем месте не покраснел бы?
– Знания. Только они являлись единственным путем к тебе. Я сидел часами в библиотеке, в музыкальном зале, в тренажерном зале, наблюдал за вещами в природе. А вдруг тебе нравилась бы математика? Учил ее. А если астрономия? И ее как-то пытался...
– Назови все спутники Юпитера, - улыбнулась я.
– Их шестьдесят семь.
– Назови.
Накао опустил голову и закрыл глаза.
– Ио, Европа, Ганимед, Каллисто, Амальтея, Гималия, Элара, Пасифе...
Я смотрела на него и восхищалась. Восхищалась каждым звуком, что слетел с его губ.
– ...Синопе, Лиситея, Карме, Ананке, Леда, Эвкеладе...
Он даже не напрягался. Будто читал стихотворение. Длинное, но легкое стихотворение.
– ...Каллихоме, Исоное, Автоное, Этне, Гарпалике...
– Все, все, хватит.
Накао затих.
– А можешь сказать что-нибудь на латыни?
– не унималась я.
– Faber est suae quisque furtunae, - прошептал он.
– И что это значит?
– Каждый сам кузнец своей судьбы.
Теперь затихла я. Может, это и правда судьба? Как же иначе назвать то, что передо мной сейчас открывалось? Почему именно я? Почему именно он? Я и раньше часто задумывалась о том, что же это такое «судьба»? Что она из себя представляет? Стоит ли ее бояться или наоборот - идти прямо и не останавливаться?
– Если Женнифер твоя судьба, то и вкусы ваши сходятся, не так ли? Ты досконально знаешь каждую книгу, но заставить кого-то что-то полюбить невозможно, - серьезно заключила я.
– Ты знаешь каждый спутник, может, даже каждую туманность, но проникнуться к астрономии душой, как и я, у тебя никогда не получится. А из еды? Вот что ты любишь из еды?
– Жареную картошку.
– А я не люблю.
– А я слышала свое имя, - раздался девичий голос совсем рядом.
Я повернула голову на его источник. Им была Женнифер. Только теперь уже в белоснежном сарафанчике и без хвоста.
– Накао, ты чего такой грустный?
– с наигранной заботливостью пролепетала она и быстренько села перед ним на корточки.
Он на это никак не отреагировал. В глубине моей души заиграли солнечные лучики. Такие миленькие девочки, как и эта Женнифер, постоянно вились вокруг Дамиана. Дамиан...пожалуйста, дура, только не вспоминай его сейчас.
– Опять капризничаешь? Ну, перестань, перестань капризничать, - сюсюкалась девушка, а потом обернулась ко мне.
– А ты же...Эрика? Судьба Вельзевула?
– Похоже на то, но...
– Желаю вам счастья и удачи. И пусть Святая Бригит не покинет вас обоих.
Женнифер была так искренна, что у меня чуть слезу не прошибло. А потом она так же быстро встала, кивнула мне напоследок и убежала. Примерно минуту мы с Накао молчали.
– Она ни о чем не догадывается?
– осторожно спросила я.
– Догадывается, но мама убеждает ее, что волноваться не нужно. Что все пройдет, как надо. Что это традиции, переступить через которые невозможно.
– Хм...
– протянула я.
– Думаешь, что сможешь пойти против воли родителей?
– Я уже пошел против их воли. Отправившись за тобой и отобрав у Вельзевула.
Он посмотрел на меня, улыбнулся, взял за руку и, резко поднявшись, побежал к двери в особняк.
– Пойдем, хотя бы покажу, где что, - произнес он голосом, полным энтузиазма.
Я была даже удивлена такой его молниеносной сменой настроения, но только неловко улыбнулась в ответ и мы оба скрылись за дверями.
Вечер
Особняк оказался не просто особняком, а сокровищницей, таящей в своих глубинах древние секреты, о которых самые обыкновенные люди не догадываются. Тайны народа, который с такой любезностью приютил меня на время. Но сам особняк такой уж древностью не являлся. Напротив - был наворочен, самой что ни на есть, дорогой техникой и прочим, прочим. Чего только стоило джакузи... Хотя, нет. Все-таки самым верхом прекрасного здесь была библиотека. Огромная, со ступеньками на второй этаж и бесконечными книжными полками, столиком, милыми потертыми стульчиками и старинными кожаными креслами. Будто бы только эта комната - олицетворение традиций и, несмотря на бешеную смену поколений, неизменна. Почему-то она казалась мне знакома или я просто через чур сильно ударилась вчера головой о крышу.