Девятая рота. Дембельский альбом
Шрифт:
— Да плевать на телок, Денис! Они скоро не то что заводы, весь город под себя подгребут! Ты разве не видишь, что даже прокуратура у них куплена с потрохами?
— Тс-с! — Кормухин с многозначительным видом приложил к губам указательный палец: мол, у стен есть уши.
— Даже прокурор, — продолжал Устрялов пьяным шепотом, — прокурор под дудку Быкалова пляшет!
Они замолчали. А магнитофон все так же невозмутимо и равнодушно крутил кассету, на которую какой-то неизвестный науке самодеятельный исполнитель записал свой крик души.
Проволока колючая в три ряда! И тоска, хоть волком вой! Никуда не денешься, никуда! Конвой! Конвой!..— Насчет прокурора полной ясности нет, — задумчиво сказал Кормухин. — Ты на него бочку так вот просто не кати, а то сам под нее попадешь.
— Я что-то не понял, Денис, ты сам-то на чьей стороне? — насторожился Устрялов.
— Да на твоей я стороне, не пыли! Просто все очень сложно, запутано.
— Да не запутано, а загажено! — с болью в голосе сказал Устрялов и уставился пустым взглядом на орущий магнитофон.
Вы бы сделали матрешку, бля, из Сталина, Вам бы сунули лет десять за художества! А в тайге так много леса не повалено, И на выбор лагерей такое множество!..— Заманал, сука! — Устрялов со всего маху грохнул кулаком по кассетнику: он хрюкнул и замолк. Во все стороны брызнули куски пластиковой накладки.
— Хорошо, что у нас в кабинете телевизора нет, а то ты бы и его раскурочил, — невесело усмехнулся Кормухин. — Знаешь, что, друг мой Устрялов? А не дерябнуть ли нам еще по одной?
Но выпить им так и не удалось. На столе задребезжал телефон. Денис подхватил трубку.
— Кормухин слушает…
— Мужики! — крикнул на другом конце провода оперативный дежурный. — Срочно на выезд. В ресторане «Саяны» какой-то придурок с гранатой нарисовался.
— Толик! — Капитан Кормухин бросил трубку и, открыв сейф, достал оттуда табельный «Макаров». — Хватит водяру жрать. Поехали!
Вооружившись, оперативники бегом бросились на выход. У здания отделения милиции их уже ждала служебная машина.
— СОБР вызови! — крикнул Кормухин, пробегая мимо помещения дежурного.
В последнее время ни один выезд на место происшествия не обходился без спецназа — сводного отряда быстрого реагирования.
Олю окончательно добила ломка. Она металась по квартире, крушила мебель, била посуду, рвала на себе одежду и волосы. Губы у нее были искусаны в кровь, а глаза стали пустыми, черно-коричневыми. Сегодня ночью ей не повезло: она, как ни старалась, не смогла достать себе дозу героина. Точнее, наркотики в городе были, и купить их можно чуть ли не на каждом углу. Но денег ноль. А в душе — отчаянный страх и ожидание еще большей муки.
— Ма-а-а-ма-а-а! — кричала она и билась головой об пол. — Ма-а-мо-чка-а-а!
Оля выбежала на маленький балкончик своей хрущобы.
— Не могу… — прошептала, смахивая с лица крупные капли пота. — Не могу больше так жить…
Она перегнулась через перила и посмотрела с четвертого этажа вниз. Под балконом — асфальтовый тротуар. Самое то, чтобы разбиться в лепешку. Перекрестившись, она подалась вперед…
— Стой, дура! — заорала вдруг тетка Варвара с соседнего балкона. — Чего верещишь, манда окаянная, посреди ночи? Всему дому спать не даешь! А ну, заткни пасть, прошмандовка!
Вздрогнув от неожиданности, Оля с коротким криком отпрянула назад, взмахнула руками и, потеряв равновесие, упала назад, на порог комнаты. Завыла, заскребла по крашеным доскам ногтями, поползла в прихожую. Кое-как дотянулась до телефонной трубки. С трудом попадая в отверстия на диске, набрала номер.
— Але… — из последних сил прошептала она в трубку. — Позови… Быкалова.
Ей что-то ответили.
— Ты что, не понял, урод? Быкалова позови к телефону! Скажи, что Ольга Кириллова звонит!
Прошло еще немного времени.
— Да, слушаю, — мужской голос в трубке звучал уверенно и властно.
— Это я, Оля… — жалобно сказала она.
— А чего среди ночи? — хохотнул Быкалов. — До утра не подождать было?
— Не могу ждать…
— Тогда говори, в чем дело?
— Я согласна…
Она положила трубку, вытянула перед собой руки с исколотыми на локтевых сгибах синими и тонкими венами. И зарыдала…
Милицейский УАЗ подкатил к ресторану «Саяны». И почти одновременно с ним сюда же с рокотом мощного двигателя вырулил огромный «урал», кузов которого был переоборудован в металлическую будку с зарешеченными окнами — для перевозки арестантов. Из будки, грохоча тяжелыми ботинками, высыпали бойцы СОБРа, экипированные в стеклопластиковые шлемы-полусферы и бронежилеты.
Снайперы немедленно заняли выгодные позиции, взяв в оптические прицелы вход в увеселительное заведение и окна. Бойцы с автоматами окружили ресторан, держа оружие наготове. Командир СОБРа — коренастый широкоплечий старший лейтенант — подошел к устряловскому уазику.
— Здорово, мужики! — Он по очереди пожал руку Кормухину и Устрялову. — Кого здесь работаем?
— Да мудак какой-то с гранатой испортил людям праздник, клиентов на пол уложил, — объяснил Кормухин ситуацию.
— Взял заложников, то есть? — спросил собровец. — А граната у него откуда?
— Ты у меня спрашиваешь? — возмутился Устрялов. — Ты у него спроси, когда захватишь!
— Ну, это если он живой останется. Давайте лучше замочим его на хер, и всех делов, — предложил старший лейтенант.
— Дурацкое дело нехитрое, — возразил Кормухин. — Ты сделай так, чтобы и люди не пострадали, и сам этот придурок цел остался.
— Кормухин, — сочувственно посмотрел старший лейтенант на Дениса, — ты закон импотенции знаешь?
— Какой еще закон?
— А такой: хотеть — не значит мочь! Тут, брат, от хотения мало что зависит. Так что извини, будет как получится. Всем — внимание! — произнес он в портативную рацию. — Приготовиться к штурму…