Девятая стрела Хаоса
Шрифт:
– Отче! Услышь глас грешный, из пучин Хаоса к Тебе взывающий!
Не дай слуге твоему, в беду попавшему сгинуть!
Грешен я, Отче. Грешен и грязен стал, здесь пребывая! В том каюсь тебе, казнь Твою принять готовый. Лишь об одном прошу - дозволь мне дома, в пространстве, Тобой освещаемым, жизнь свою, Тебе посвящённую, завершить!
Прими нас в длань Твою, от ужаса тёмного спасая.
Верни нас в лоно своё - лишь об этом молю Тебя.
Укажи путь, домой ведущий и я, радостно гимны, Тебя славящие, распевая, сам братьям своим отдамся, дабы кара твоя - тяжкая, но справедливая, настигла грешника.
Отче! Об этом лишь молю Тебя! Услышь меня! Не дай слуге Твоему во тьме путь свой окончить!
Поднимаюсь с колен, переводя дух:
– Ну что? Довольны?
– Кошусь на Виталия и Тину: - Честно молился. От сердца. Вот только не думаю, что Он услы...
Мои ладони, по-прежнему молитвенно сложенные перед грудью, окутывает золотистое сияние и я, поражённый происходящим, невольно опускаю их, рождая полосу солнечного света перед собой. Пара ударов сердца и полоса, вспыхнув чуть ярче, преображается, принимая вид размытой человеческой фигуры.
Он?! Услышал и откликнулся?!
От происходящего меня бросает в дрожь, во рту пересыхает, и я замираю не зная, что делать.
Знак? Он, снизойдя до меня показывает...
– Сын мой!
– Звучный, наполненный силой голос, смывает терзающую меня дрожь, и я наслаждаюсь звуками, ощущая себя ребёнком, вокруг которого сомкнулись нежные и полные заботы, объятья матери.
– Отринь тревогу из сердца своего, - продолжает Он, и я, не отдавая себе отчёта, начинаю раскачиваться из стороны в сторону, впадая в священный транс: - Ибо вы - и люди и прочие, дети мои. Кроме нектрона, - от Голоса веет холодом и меня начинает переполнять гнев.
Как?! Эта нечистая железка смеет гневить Его?!
Смерть! Немедленная!
Мысли, полные ненависти к некрону, молнией проносятся в сознании, но Голос, Его голос уже лишён и намёка на враждебность:
– Но то был твой выбор. И вижу я обоснованность и правильность его. То было вынужденное, но верное решение, сын мой...
Он...похвалил меня?! Меня - грешного, ничтожного и запятнанного ересью?! Ох...Отче...
– Продолжай же свой путь, - голос начинает затихать, отчего всё моё существо тянется за ним, стремясь вырваться из сковывающей меня плоти - быть с Ним, хоть на миг, но продлить то чарующее единение, что наполняло...
Свет пропадает и меня обдаёт холодная волна окружающей реальности.
– Командир?
– Голос Тины - грубый и какой-то шершавый, режет уши заставляя вздрогнуть. Очарование контакта в Ним покидает меня, наполняя сознание ужасом утраты.
Что? Мне быть здесь?
С ними?
Нет! Моё место там - подле Него! Греться в лучах Его силы, плыть по волнам Голоса.
Спасительная мысль, родившаяся на задворках сознания, крепнет, и моя рука тянется к кобуре.
Всего одно нажатие, краткий миг боли и... Я - с Ним!
Он - поймёт. Он - не осудит моё стремлений быть рядом. Он...
– Ты это чего удумал?
– Тина выхватывает пистолет из кобуры и кидает его Виталию: - Совсем рехнулся?!
– Я был... Он... Я видел Его, - сбиваясь на каждом слове - речь даётся с трудом - мой голос, его звуки, нещадно режут горло, я всё же нахожу в себе силы рассказать всем о произошедшем.
– Значит - обещал помочь?
– Тал-ка, усевшийся на пол напротив меня, подтягивает ноги к груди и обнимает их руками: - И мы - если ему верить, все его дети?
– Да, - киваю, сдерживаю рождённый его непочтением гнев: - Так сказал Он!
– А что он тогда нас уничтожить хотел? Твой Император? Своих детей?
– Так сказано же - а коли дитя не слушается тебя, то накажи его, будущего его ради.
– Накажи, но не убей, - качает он головой: - Может то кто-то из Хаоса был? Тзинч? Я слышал - он мастер в подобных штуках.
– Нет!
– Такое предположение рождает во мне новую волну гнева, и я пытаюсь вскочить на ноги, спеша покарать нечестивца, посмевшего подумать о подобном: - Как! Ты! Смеешь! Это был - Он!
– А крепко тебя торкнуло, босс, - зелёная рука ложится не моё плечо: - Ты, эта, командир, - продолжает Торр, садясь рядом и обнимая меня за плечи: - Ты посиди. Остынь малость - смертному общаться с Богом того, ну... Тяжко, в общем.
– А знаете, друзья, - Виталий, из-за пазухи которого торчит рукоять моего пистолета, взмахивает рукой, указывая на что-то за нашими спинами: - Вы, лучше, обернитесь.
Следую его совету.
– И что? Космос, как космос, - сбросив руку орка, усаживаюсь в кресло: - Звёзды, туманности и...
Смолкаю, понимая, что именно вижу.
Туманности! Их не было в пространстве Хаоса. Ни одной, даже самой захудалой.
– Так мы... Дома?!
– Развернув кресло смотрю на Виталия и он, широко улыбнувшись, кивает:
– Да, командир! Я уже принимаю сигналы приводных маяков. Мы - в нашей реальности!
Интерлюдия 5
Волны желтого тумана, безраздельно владевшие этим уголком пространства, неторопливо катали свои валы, сталкиваясь лишь изредка. Когда же подобное случалось, то волны, налетая друг на друга, становились похожими на пальцы, переплетённые человеком, глубоко погружённым в свои мысли. Подобные столкновения рождали небольшие вихри, радостная круговерть которых, разметав сплётшиеся волны, обнажала поверхность этого места и трава, сочная, непривычного глазу, сиреневого цвета, начинала немедленно шевелиться, спеша ухватить глоток тусклого светила, бывшего не в силах пробиться сквозь плотные, похожие на дым, облака.
Первым нарушил царивший здесь покой Нургл. Сегодня он пребывал в уже знакомом образе толстячка-добрячка, сменившего относительно белый халат учёного на пропитанный маслом комбез техника.
Недовольно поморщившись - обстановка ему явно не нравилась, он вытащил из кармана баллон со спреем и, прижав толстым, тоже перепачканным маслом пальцем кнопку на его крышке, принялся заливать всё вокруг белой струёй. Результат сказался незамедлительно - волны жёлтого тумана, стоило им только соприкоснуться со светлым потоком, немедленно тускнели, и, налившись ядовито зелёным цветом, пролились дождём на шевелившуюся траву, выжигая её до основания.