Девятое Правило Волшебника или Огненная Цепь
Шрифт:
Кэлен сглотнула.
— Да, сестра Тови.
— Хорошо, если так, — сказала Тови. — Иначе придется отвечать передо мной — и поверь, тебе это не понравится.
— Я понимаю, сестра Тови.
Кэлен знала, что Тови не шутит. Обычно она бывала довольно спокойна, но если что-то вызывало у нее гнев, мгновенно становилась злобной, как демон. Хуже того, в таком настроении она наслаждалась беспомощностью и страданиями подвластных ей жертв.
— Ладно, иди, — сказала сестра Улиция. — И не забывай: нельзя заговаривать ни с кем. Если к тебе обратятся, иди дальше, не отвечая.
Сестра Улиция посмотрела на Кэлен так, что та чуть не обмерла, но кивнула и быстро пошла по залу. Зная, что ей предстоит сделать, и понимая, как жестоко поплатится за малейшую неудачу, она забыла об усталости.
Дойдя до дверей, она взялась за одну из бронзовых ручек в виде оскаленных черепов, но старалась не смотреть на змей. Ей пришлось сделать усилие, чтобы открыть тяжелую створку.
Войдя, она остановилась, ожидая, пока глаза привыкнут к неяркому свету ламп. Толстые сине-золотые ковры заглушали шаги и не давали возникнуть эху, которое гуляло по многим другим залам. Уютная комната с панелями из того же красного дерева, что и высокие двери, казалась тихим приютом среди вечной суеты и шума дворца.
Закрыв за собой дверь, Кэлен осознала, что наконец осталась одна, совершенно одна, без четырех сестер. Она не могла припомнить другого такого момента. Всегда хотя бы кто-то из сестер следил за нею, не спуская глаз с рабыни. Кэлен не понимала, зачем за ней так неусыпно следят — ведь она даже не пробовала бежать. Желание такое испытывала то и дело, но ни разу не рискнула попробовать.
Стоило ей хотя бы подумать о попытке побега, как вспыхивала жуткая головная боль, и казалось, вот-вот кровь хлынет из ушей и носа, а глаза лопнут. Поняв, что эту боль вызывают мысли о побеге, она старалась отрешиться от них, но сразу это не получалось и боль длилась, сокрушая Кэлен так, что потом она пролеживала несколько часов, не имея сил даже стоять, не то что идти.
Сестры всегда узнавали, что с ней происходит — видя, как она мешком валится на землю. Выждав, пока боль в голове отпустит Кэлен, они избивали ее. Хуже всех была сестра Улиция — она пользовалась своей толстой тростью. Оставались рубцы и долго не заживали. Некоторые не зажили до сих пор.
Но сейчас Кэлен приказали оставить их и идти одной. Сестры объяснили ей, что боль не возникнет, если она не нарушит полученных указаний. Однако было так хорошо оказаться вдали от этих четырех ужасных женщин! Кэлен едва не расплакалась от радости.
Правда, вместо четырех сестер в комнате находились четверо рослых гвардейцев. Кэлен остановилась, не зная, как поступить.
На внутренней стороне двери были вырезаны такие же змеи, как и на внешней. И здесь ей не было полного покоя…
Кэлен стояла как вкопанная пару минут, боясь пройти мимо стражников, боясь того, что они могут наказать ее за вторжение в такое место, где ей явно не следует быть.
Они уставились на нее с откровенным любопытством. Кэлен собралась с духом, заправила выбившуюся длинную прядь волос за ухо и пошла к лестнице на другой стороне комнаты.
Двое стражников заступили ей путь.
— И куда это вы направляетесь?
Кэлен
— Ты что-то сказал?
Тот, который обращался к Кэлен, удивленно уставился на напарника.
— Что? Ничего я не говорил!
Кэлен уже дошла до лестницы, когда вторая пара стражников присоединилась к тем, которые пытались ее остановить.
— О чем это вы болтаете? — спросил один из них.
— Да так, ни о чем, — отмахнулся первый.
Кэлен побежала по ступенькам вверх, не щадя усталых ног. Остановившись на широкой площадке, она позволила себе перевести дыхание, но не осмелилась задержаться дольше. Держась за гладкие каменные перила, Кэлен одолела последний пролет лестницы.
Солдат, стоявший наверху, насторожился, заслышав звук ее шагов. Он подошел к краю площадки и смотрел, как она поднимается. Она промчалась мимо. Он задержался на минутку, а потом продолжил обход.
В следующем зале тоже были люди — опять стража. Стража повсюду. У лорда Рала много гвардейцев, и все высокие, крепкие, с внимательными взглядами.
Кэлен от испуга широко раскрыла глаза и замерла: она не ожидала найти столько людей на пути к указанной цели. Если ее задержат, и она потратит больше времени, чем предписывалось, сестра Улиция не проявит ни понимания, ни снисхождения. Несколько стражников заметили Кэлен и направились к ней, но на половине дороги вдруг утратили всякий интерес и прошли мимо. Кэлен пустилась бегом через зал; стражники оборачивались к своему начальнику, но когда тот спросил, в чем дело, отвечали, что все в порядке. Кое-кто даже вскидывал оружие, целясь в нее, — однако сразу же опускал руки. Они все мгновенно забывали, что видели кого-то.
Кэлен упорно шла туда, куда ей велели идти. Все же ее смутило, что многие стражники вооружены арбалетами. Арбалетчики носили черные перчатки, а на грозные стрелы, готовые сорваться с взведенных дуг, были нанесены красные полоски.
Сестра Улиция говорила Кэлен, что та же самая магическая сеть, которая вызывала у нее боль и не давала убежать, также мешала другим людям видеть ее. Кэлен пыталась обдумать вопрос, зачем сестрам понадобилось все это, но мысли ее тут же расползались, и понимание не приходило. Это было ужасно: хотеть думать о чем-то — и не уметь сосредоточиться ни на чем. Она порой чувствовала, что вот-вот нащупает ответ — но все опять уходило в туман неведения.
Хотя заметить ее и не могли, Кэлен хорошо понимала, что если одному из стражей все же вздумается навести на нее арбалет и спустить болт, она умрет.
Она не боялась смерти — с нею пришло бы освобождение от тягот ужасной жизни. Но сестра Улиция предупредила ее, что сестры имеют большое влияние на Владетеля мертвых, и если Кэлен попробует ускользнуть от службы, уйдя из мира живых в мир иной, там она не найдет убежища — более того, ей станет еще хуже. В тот раз сестра Улиция сообщила Кэлен, что они — сестры Тьмы; видимо, для того, чтобы подкрепить действенность своей угрозы.