Девятое Правило Волшебника или Огненная Цепь
Шрифт:
Смертоносные клыки поражения уже касались его горла. Но тут же перед ним встал образ того, что последует за поражением, и Ричард, подстегнутый страхом, собрал воедино оставшиеся силы, сконцентрировал волю и отчаянным рывком вернулся в мир живых.
Задыхаясь, он открыл глаза.
Боль была ужасной. Его тошнило, голова кружилась от встречи с неслыханной враждебностью. Его бил озноб — так велика была сила неведомого зла. Сердце билось в груди, словно молот, и Ричард боялся, что после такой тяжелой внутренней борьбы каждый
Он побывал в глубине сознания Кары и ощутил чужеродную волю, проникшую туда, высасывающую ее жизнь, затягивающую в пучину забвения. Эта отнимающая силы мерзость была страшнее всего, что он когда-либо чувствовал, страшнее даже черной бездны вечности. Это было оскаленное, обнаженное воплощение невообразимого ужаса, который приходил за ним.
Сначала ему показалось, что он коснулся ледяного лица смерти — но теперь, несмотря на все отвращение, он понял: это была не просто смерть, а нечто другое.
Смерть была лишь составной частью чего-то большего.
Смерть была неодушевленной. А тут чувствовалось присутствие души.
Он так обессилел, что не знал, сумеет ли подняться, сумеет ли дальше жить. Кости ломило. Даже костный мозг, и тот, казалось, болел. Он не мог унять дрожь. Боль была не просто телесным страданием, это был яд, пропитавший душу.
Очертания комнаты перед его глазами начали наконец приобретать четкость. Лампы по-прежнему сдерживали натиск темноты. Цикады за окном без устали выводили свою песню.
Лежа на кровати и все еще бережно обнимая Кару, Ричард наконец смог сделать то, чего так хотел — вдохнуть полной грудью. Тотчас же он ощутил аромат волос Кары, вдохнул запах теплой и влажной кожи ее шеи, и в этот момент боль начала отступать.
Он почувствовал, что руки Кары крепко обнимают его. Мягкая, словно пуховая, прядь волос за ее ухом щекотала его лицо.
— Кара? — прошептал он. Она приподнялась и, не стыдясь своего порыва, прижала его к себе и нежно погладила по голове.
— Тсс… — успокаивающе сказала она ему на ухо. — Все в порядке.
Он никак не мог освоиться с происходящим.
Он растерялся, не понимая, почему обнимает Кару, почему ее руки так нежно обхватили его, что тела тесно прижались друг к другу, почти переплетясь. Но, в конце концов, это был пустяк по сравнению с той близостью, которую они оба испытали во тьме, борясь со злом, завладевшим ею.
Он облизал потрескавшиеся губы и почувствовал соленый привкус слез.
— Кара…
Она кивнула.
— Тсс… — снова шепнула она. — Все в порядке. Я с вами. Я не покину вас.
Он отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть ей в глаза. Они были голубыми и чистыми, в них отражалась глубина, прежде никогда не виданная. Кара всматривалась в его лицо с заботой и сочувствием.
И он вдруг ясно различил
Он увидел ее в совершенно новом, необычном свете, как никогда раньше. И это было удивительно красиво.
— Вы необычайный человек, Ричард Рал.
Легкий вздох коснулся его лица и разогнал томительную боль так чарующе, как могли это сделать только ее руки, ее глаза, ее слова, сама ее жизнь — живое и теплое дыхание.
Но страдание, от которого он ее избавил, все еще жило в нем и выжидало подходящего момента, чтобы снова сбросить его во тьму и смерть. Где-то в глубинах сознания он боролся с ним, вооруженный любовью к жизни и радостью оттого, что Кара жива.
— Я волшебник, — прошептал он в ответ.
С удивлением покачав головой, она пристально посмотрела ему в глаза.
— Никогда прежде не было такого магистра Рала, как вы. Клянусь, никогда.
Обнимая его за шею, она придвинулась ближе и поцеловала его в щеку.
— Спасибо вам, господин мой Рал, за то, что вернули меня в этот мир. Спасибо за то, что спасли меня. Вы заставили меня снова осознать, что я хочу жить. Ведь именно мне полагалось бы защищать вашу жизнь — а вы рискнули своей жизнью ради меня!
Она снова смотрела ему в глаза с безмолвным раскаянием. Совсем не так, как всматриваются в лицо человека морд-сит, будто проникая взглядом прямо в душу. В тот миг у нее в душе родилось чувство признательности. Проще говоря, это была любовь — и она без всякого стеснения выказала перед ним свои чувства.
Он понимал, что после такого совместного переживания скромность будет бессмысленной. Но здесь проявилась и личность Кары: искренняя, бесстрашная, откровенная.
— Никогда прежде не было такого лорда Рала, как вы!
— Кара, ты не представляешь, как я рад, что ты снова со мной!
Она обхватила руками его голову и поцеловала в лоб.
— Представляю. Я знаю, что вам пришлось вытерпеть ради меня этой ночью. Я отлично знаю, как сильно вы хотели вернуть меня.
Она снова оплела руками его шею и крепко обняла.
— Мне никогда не было так страшно, даже когда я в первый раз…
Он коснулся пальцами ее губ, сдерживая слова, чтобы не прервать волшебного мгновения истины, не слишком быстро вернуть ее красивым голубым глазам взгляд морд-сит. Он не хотел сейчас вспоминать о безумных мучениях прошлого.
— Спасибо вам, магистр Рал, — с удивлением прошептала она, когда он убрал пальцы. — Спасибо за все, и за то, что не позволили заговорить о плохом. — Ее лицо исказила судорога боли. — Потому и не было никогда прежде такого магистра Рала, как вы. Они все создавали морд-сит. Все причиняли боль. Вы же отогнали ее.