Девятый ключ
Шрифт:
Суетливо вскочив из-за стола, мама подошла и чмокнула меня в макушку. С тех пор как она встретила Энди Аккермана – или Умельца Энди, как его называли в шоу об обустройстве дома, которое он вел на одном кабельном канале, – вышла за него замуж, а потом вместе со мной переехала в Калифорнию, чтобы жить с ним и тремя его сыновьями, она была невозможно, отвратительно счастлива.
Даже не знаю, что противнее: это ее состояние или кленовый сироп.
– Здравствуй, дорогая. – Мама потрепала меня по волосам. – Как прошел день?
– О, великолепно, – откликнулась я.
Сарказма
– А как прошло заседание ученического совета?
– Потрясающе!
Это выдал Балбес в попытке схохмить, пародируя мой голос.
– И что значит «потрясающе»? – Энди, стоя у плиты, переворачивал шипевшие на сковороде кесадильи [8]. – Что в этом такого «потрясающего»?
– Да, Брэд, – поддакнула я. – Что в этом такого «потрясающего»? То, что вы с Дебби Манкузо терлись коленками под партой, или что-то еще?
Краска залила лицо Балбеса. Он занимался борьбой. И его шея была такой же толщины, как мое бедро. Когда его лицо краснело, она приобретала еще более насыщенный оттенок. Забавное зрелище.
– Что ты несешь? – проревел Балбес. – Мне Дебби Манкузо даже не нравится!
– Конечно, не нравится, – парировала я. – Поэтому-то ты и сел рядом с ней за обедом.
Шея Балбеса стала кроваво-красной.
– Дэвид! – гаркнул вдруг Энди во все горло. – Джейк! А ну быстро сюда, оба. Суп на столе.
Два других сына Энди, Соня и Док, шаркая, вошли в столовую. Вернее, Соня шаркал. Док бежал вприпрыжку. Док был единственным из детей Энди, которого, если мне не изменяет память, я когда-либо называла настоящим именем. Это потому, что со своими рыжими волосами и ушами, которые торчали на голове натуральными лопухами, он выглядел как мультяшный герой. К тому же парнишка на самом деле был очень умным, и в нем я видела своего будущего помощника в борьбе с домашними заданиями, несмотря на то, что училась тремя классами старше.
От Сони, напротив, не было никакой пользы, если не считать того, что он возил меня в школу и обратно. В свои восемнадцать Соня являлся счастливым обладателем и прав, и автомобиля – раздолбанного старого «рамблера» с барахлящим зажиганием. Но садясь со старшим сыном Энди в машину, приходилось пенять только на себя, поскольку едва ли Соня когда-либо просыпался полностью, так как по ночам работал доставщиком пиццы. Он копил, как любил напоминать нам в тех немногих случаях, когда соизволял заговорить, на «камаро», и, насколько я могла судить, этот самый «камаро» был пределом его мечтаний.
– Она сама села рядом со мной! – орал Балбес. – Мне не нравится Дебби Манкузо!
– Выдумай что-нибудь получше, – посоветовала я, протискиваясь бочком мимо него. Мама протянула мне миску с сальсой [9], чтобы я поставила ее на стол. – Я только надеюсь, – прошептала я в ухо Балбесу, – что той ночью на вечеринке у Келли вы с Дебби занимались безопасным сексом. Я еще не готова стать сводной тетушкой.
– Заткнись! – завопил Балбес. – Ты… ты… Плесневелые Ручки!
Я приложила одну из этих плесневелых ручек к сердцу и изобразила, как поражена его выпадом до глубины души.
– Черт! – воскликнула я. – Как же обидно-то! Смеяться над людьми с аллергией так невероятно весело и остроумно.
– Да, придурок, – поддел Балбеса проходивший мимо Соня. – Так что там насчет тебя и этой злобной кошки, а?
Растерявшись, Балбес совсем отчаялся.
– Я не занимался сексом с Дебби Манкузо! – заорал он.
Я заметила, как мама и Энди обменялись быстрыми смущенными взглядами.
– Я искренне надеюсь, что так оно и было, – раздался за нашими спинами голос Дока, младшего брата Балбеса. – Но если все же занимались, надеюсь, Брэд, ты пользовался презервативом. Несмотря на то, что при правильном использовании заявленная частота повреждений высококачественного латексного презерватива составляет всего два процента, статистика говорит, скорее, о двенадцати процентах. Таким образом, эффективность предотвращения беременности с их помощью – всего восемьдесят пять процентов. Но если дополнительно использовать спермицид, это в разы повышает вероятность благоприятного исхода. А еще презервативы представляют собой лучшее средство защиты – хотя, конечно, воздержание гораздо более действенно – против заболеваний, передающихся половым путем, включая СПИД.
Все в кухне – мама, Энди, Балбес, Соня и я – вытаращились на Дока, которому, как я, кажется, ранее упоминала, было двенадцать.
– У тебя слишком много свободного времени, – наконец подала голос я.
Док пожал плечами.
– Лучше овладеть всей информацией заранее. Хотя в настоящее время моя сексуальная активность равна нулю, надеюсь, в ближайшем будущем это изменится. – Он кивнул головой в сторону плиты. – Папа, твои чимичанга [10], или что там у тебя, сейчас сгорят.
Пока Энди, подскочив, убавлял огонь под своим сырным шедевром, мама стояла, определенно впервые в жизни потеряв дар речи.
– Я, – выдавила она. – Я… Ох… Мне…
Балбес не был готов оставить последнее слово за Доком.
– Я, – вновь повторил он, – не занимался сексом с…
– Эй, Брэд, – окликнул его Соня. – Заткнись уже, а?
Балбес, конечно, не врал. Я своими глазами видела: максимум, что они делали, – так это пытались добраться до миндалин друг друга. Огненная страсть Балбеса и Дебби стала той причиной, по которой мне приходилось мазать руки кортизоновой мазью. Но какой толк в том, чтобы иметь сводных братьев, если вы не можете над ними поиздеваться? Не то чтобы я собиралась кому-то рассказывать о том, что видела. Разумеется, нет. Меня можно много в чем обвинить, но я не ябеда. Однако не поймите меня неправильно: я не возражала бы, если бы Балбеса поймали на том, что он улизнул из-под домашнего ареста. Ну то есть, по-моему, на самом деле он не извлек из своего «наказания» никакого урока. И в следующий раз, встретив моего друга Адама, снова может обозвать его педиком.