Девятый ключ
Шрифт:
Только он не сделает этого в моем присутствии. Потому что, борец он или нет, я вполне способна дать ему хорошего пинка, чтоб он летел отсюда до Клинтон-авеню, улицы, на которой мы жили в Бруклине.
Но сдавать его я, конечно, не собиралась. Это не слишком-то круто, знаете ли.
– А ты, Сьюз, – с улыбкой спросила меня мама, – тоже полагаешь, что заседание ученического совета прошло так «потрясающе», как, похоже, считает Брэд?
Я села за стол. Макс, пес Аккерманов, тут же, сопя, подошел и положил голову мне на колено. Я оттолкнула ее. Голова тут же плюхнулась
Конечно, Макс обращал на меня внимание, только когда мы садились за стол. Все остальное время он бегал от меня, как от чумы. Особенно обходил стороной мою спальню. Животные, в отличие от человека, очень восприимчивы к паранормальным явлениям, поэтому Макс чувствовал Джесса и, соответственно, держался подальше от тех комнат, где обычно появлялся призрак.
– Конечно, – ответила я, делая глоток ледяной воды. – Оно было именно «потрясающим».
– И что же вы решили на этом собрании? – поинтересовалась мама.
– Я предложила отменить весенние танцы, – сказала я. – Прости, Брэд. Я знаю, как сильно ты рассчитывал стать кавалером Дебби.
Балбес бросил на меня мрачный взгляд через стол.
– С чего это вдруг ты хочешь отменить весенние танцы, Сьюзи? – удивилась мама.
– Потому что это бесполезная трата наших весьма ограниченных денежных средств, – ответила я.
– Но это же танцы! – возразила она. – В твоем возрасте я обожала ходить на школьные вечеринки.
Это потому, хотелось сказать мне, что у тебя всегда было с кем туда пойти, мамочка. Потому что ты была симпатичной, милой и нравилась мальчишкам. Ты не была странным уродцем, как я, с покрытыми сыпью руками и тайной способностью разговаривать с мертвыми.
Вместо этого я заявила:
– Ну, в нашем классе ты была бы в меньшинстве. Мое предложение поддержали. Оно получило двадцать семь голосов.
– Ну ладно, – вздохнула мама. – И что вы собираетесь делать с деньгами вместо этого?
– Устроим пивную вечеринку! – объявила я, покосившись на Балбеса.
– Даже не шути на эту тему, – сурово отрезала мама. – Меня крайне беспокоит, как много здесь пьют подростки.
Моя мама работает на телевидении. Она ведет утренние выпуски новостей на местном канале в Монтерее. У нее неплохо получается читать с невозмутимым видом сводки о жутких автомобильных катастрофах.
– Мне это не нравится, – продолжала она. – Мы больше не в Нью-Йорке. Там никто из твоих друзей не водил машину, так что это не имело значения. Но здесь… за рулем практически все.
– Кроме Сьюз, – вставил Балбес.
Он, похоже, считал своим долгом то и дело подчеркивать, что, хотя мне и шестнадцать, водительских прав у меня до сих пор нет. Даже ученических. Как будто умение водить было самой важной вещью в мире. Как будто мое время уже не было полностью занято уроками в школе, исполнением функций вице-президента десятого класса
– Так что вы собираетесь сделать с деньгами на самом деле? – спросила мама.
Я пожала плечами.
– Нужно заменить статую нашего отца-основателя Хуниперо Серра до приезда архиепископа в следующем месяце.
– О, конечно, – вспомнила мама. – Статую повредили вандалы.
Повредили вандалы. Ага, точно. Конечно, все так и говорили. Но никаких вандалов не было. В действительности это было делом рук призрака, который пытался меня убить, оторвав статуе голову и используя ее в качестве шара для боулинга.
А мне полагалось выступить в роли кегли.
– Кесадильи, – объявил Энди, подходя к столу с полным подносом. – Хватайте, пока горячие.
Эти слова вызвали такой хаос, что мне оставалось только сидеть и в ужасе наблюдать за происходящим. Макс так и не поднял головы с моих колен. Когда все утихло, на подносе ничего не осталось, но моя и мамина тарелки были все еще пусты. Через некоторое время Энди это заметил, положил вилку и сердито сказал:
– Эй, парни! А вам когда-нибудь приходило в голову подождать пару секунд, пока каждый за столом не возьмет себе хотя бы по кусочку?
Очевидно, не приходило. Соня, Балбес и Док смущенно уставились в свои тарелки.
– Прошу прощения, – спохватился Док, протягивая маме тарелку, на которой перемешались сыр и сальса. – Вы можете взять немного у меня.
Мама слегка позеленела.
– Нет, спасибо, Дэвид, – поблагодарила она. – Думаю, я обойдусь салатом.
– Сьюз, – заявил Энди, кладя салфетку на стол, – я сделаю тебе самые сырные кесадильи, какие ты когда-либо…
Я оттолкнула голову Макса и встала еще до того, как Энди успел подняться со своего места.
– Знаешь что, – сказала я. – Не стоит беспокоиться. Я просто поем хлопьев, если ты не против.
Энди выглядел обиженным.
– Сьюз, – начал он, – мне не трудно…
– Нет, серьезно, – перебила я. – Вообще-то я собиралась позаниматься кикбоксингом, и если съем слишком много сыра, то мне будет трудно двигаться.
– Но я все равно буду делать еще, – заметил Энди.
Он выглядел таким грустным, что у меня не было другого выбора, кроме как ответить:
– Ладно, я попробую одну штучку. – Я осторожно попятилась к выходу. – Но сейчас доедайте свои кесадильи, а я пойду и возьму немного хлопьев.
Оказавшись в безопасности на кухне вместе с Максом, крутившимся у моих ног, – дурачком он не был и сообразил, что не получит от ребят ни крошки, так что я была для него единственным шансом добраться до человеческой еды, – я достала коробку с хлопьями и миску. Затем открыла дверь холодильника, чтобы взять немного молока. Вот тогда-то я и услышала позади себя мягкий голос, прошептавший:
– Сьюз.
Я резко обернулась. И мне не нужно было видеть, как Макс, поджав хвост, слинял с кухни, чтобы понять, что меня посетил очередной представитель того самого эксклюзивного клуба, известного как «Неупокоенные».