Девятый (сборник)
Шрифт:
Николай резко ушел в сторону, подросток и визжащий мужик с топором пронеслись мимо.
– Его надо было остановить! Почему вы не остановили его? – женский голос прозвучал совсем рядом.
Это была торговка шерстяными изделиями. Белокурая и довольно стройная, она осуждающе, почти с возмущением глядела на Гайдамакова.
– Эта шантрапа все время чего-то у нас ворует. Их надо наказывать!
Николай ничего не стал ей доказывать, чего-то разъяснять: мол, пожалел оборванца, голодный ведь… Да и этот мужик с топором, зарубит еще…
Уже на обратном пути вспомнил: надо купить свитер из хорошей шерсти –
Невольно подумалось: вот сейчас опять начнет выговаривать, укорять за того парнишку, но та промолчала, даже, как показалось, слегка улыбнулась ему краешками губ.
Она помогла ему выбрать свитер.
– По-моему, – сказала женщина, – вам подойдут эти цвета. – И протянула ему свитер бело-синих тонов. – Это толстая, но очень качественная ручная вязка. Зимой вам будет тепло.
В интонациях ее речи явно звучал прибалтийский акцент – она очень мягко произносила букву «л». А в голосе звучала женская, именно женская забота.
Николай, после того как от него пару лет ушла жена, совсем позабыл, как звучит она – женская забота.
Он купил у торговки свитер и теплые носки и ушел к себе в офицерское общежитие во вполне хорошем настроении.
А через два дня вернулся на рынок. Нашел нужный торговый ряд и тот прилавок.
– Здравствуйте, – обрадованно сказал Николай. – Вот я к вам и вернулся.
Странно, но она его узнала.
– И это очень хорошо, что вы ко мне решили вернуться. Я рада. – И улыбнулась настоящей улыбкой. – Мне нравится, когда мужчина возвращается.
В конце рабочего дня Николай зашел за ней, и потом они долго-долго бродили по набережной, по тенистым аллеям прибрежного парка и долго-долго говорили.
У них оказалось много общих тем…
3
Снайпер шел к своей огневой позиции, к своей засидке. Шел он уверенно, спокойно, мурлыча глупую песенку. Ничем он не выделялся от остального населения: обычная, не праздничная и не грязная одежда, через плечо легкая сумочка, в глазах ни тревоги, ни суеты.
Случись сейчас на улице драка, или скандал, или несчастье у кого-нибудь – он бы прошел мимо. Снайперу, работающему днем, нельзя ни во что встревать, нельзя мелькать и хоть чем-то запоминаться в глазах прохожих. Потом его никто не должен вспомнить. Прошел и исчез, нет его и не было.
Перед тем как зайти в подъезд, снайпер вышел на площадь, сбоку которой и стоял нужный ему дом. Вот так вот снайперы и выискивают места для стрельбы по мирным жителям – они выходят в город, в места скопления людей и прямо из этих мест, из людской гущи вглядываются в окружающие дома, в крыши, в чердачные окна и продушины, форточки, голубятни… Смотрят, откуда можно наиболее неожиданно и незаметно выстрелить, а потом также незаметно скрыться, уйти от человеческого глаза.
Он здесь еще не работал, поэтому не надо опасаться встречного огня из дома, что напротив его засидки. Здесь все спокойно.
Только откуда-то из-за города доносятся глухие удары артиллерийских взрывов, а в самом городе то ближе, то дальше хлестким барабанным боем трещат автоматные очереди, щелкают отдельные винтовочные выстрелы. Это идут уличные перестрелки с пробравшимися с правого берега боевиками и провокаторами из местного населения.
На площади в клумбах растут цветы, вдоль двух аллей шелестят листвой каштаны. Народу совсем мало: бабушка медленно бредет с коляской – выгуливает подрастающее поколение, снуют редкие прохожие, около проезжей части солдатик стоит у служебного уазика и, склонившись над мотором, что-то в нем ковыряет.
«Вот и мишень», – подумал снайпер и пошел к своей засидке.
Этот снайпер работал в Крайске уже несколько месяцев, с самого начала всей этой заварухи, и неплохо знал город. Ему даже нравился этот, весь покрытый деревьями и садами, вишнево-каштановый, сиренево-грушевый душистый город с его сугубо мирным, добродушным, совсем не предрасположенным к войне населением.
Снайпер и сам бы хотел когда-нибудь пожить в таком уютном, южном, винном городе среди неагрессивных людей, напоминающих добрых персонажей глуповатых детских сказок. Но это когда-нибудь потом.
А сейчас у него совсем другая работа.
Снайпер любил многоподъездные дома. И всегда работал там, где подъездов не меньше трех. Уж совсем в крайнем случае – не меньше двух. В один заходишь и стреляешь, в другой уходишь. Нельзя заходить в подъезд и уходить из него же: очень высока вероятность, что на входе или на выходе тебя запомнят и потом приметы разойдутся по всем отделам милиции.
Кроме того, окно, из которого стреляет снайпер, почти всегда засекается кем-то из прохожих. Потом, естественно, весь подъезд будет поквартирно опрошен: может быть, кто-нибудь чего-нибудь заметил и запомнил.
Он сначала зашел в подъезд, из которого собирался уходить, поднялся на последний этаж, проверил, не повесил ли кто замок на чердачный люк. Нет, все было нормально.
«Обыкновенный советский бардак, – подумал снайпер. – Но это и хорошо. Это так облегчает мою жизнь…»
Он спустился вниз, прошел вдоль дома и поднялся наверх.
В Крайске еще не изжилась привычка послевоенных советских городов – держать голубей. И они живут на многих чердаках. Для него это было всегда большой проблемой. Во-первых, от этих птиц на чердаке ужасно грязно, обязательно измажешься в свежем помете; во-вторых, за голубями, как правило, присматривает какой-нибудь сердобольный чудак. И этот чудак может неожиданно нагрянуть. Его тоже придется застрелить, а это уж совсем лишние хлопоты… В-третьих, когда ведется прицельный огонь, голуби пугаются хлопков выстрелов и создают страшную суматоху. Сразу видно, где, в каком месте работает снайпер.
На этом чердаке голубей не было.
Снайпер пошел в торцевую часть чердака. Там, в углу, он отодвинул от стены пару старых пыльных горбылей, отогнул край примыкающего к стене рубероида и достал спрятанную позавчера ночью винтовку.
С винтовки и прицела он снял мягкой тряпочкой пыль. Ну, славный мой «Сваровский», поработай!
Он отогнул ржавые гвозди на чердачной раме, вынул стекло и в образовавшийся проем просунул винтовку, после чего вгляделся в прицел, выискивая цель. Снайпер решил для себя, что убьет сегодня трех человек – вполне хватит, чтобы неплохо заработать, поддержать свою репутацию у вербовщика стрелков и создать шум в городе, возбудить панику, чтобы народ свободно не разгуливал по бульвару. Война ведь, чего они разгулялись…