Деяние XII
Шрифт:
раздались вдруг совершенно неуместные здесь слова.
Из-за дальнего валуна во весь рост поднялся Ангелок с пулеметом. Длинные очереди вонзились в накатывающую цепь и смешали ее.
I have seen the writing on the wallDon't think I need any thing at allNo, don't think I need anything at all, —во весь голос орал Ангелок.
На красивом кукольном лице застыла безумная усмешка.
All in all it was all just the bricks in the wallAll in all you were all…«Стена»
Очередь рассекла Ангелка надвое. Он замолк одновременно со своим пулеметом и рухнул грудой.
Руслан, сменивший рожок, полил нападавших огнем. Не умолкал и автомат Лейлы.
Очнулся Ведмед.
С ревом выскочил он, схватил ближайшего духа за шею и рывком сломал. Резво развернувшись, полоснул другого по горлу ножом, и тут же всадил клинок в третьего. Подняв автомат убитого, выпустил все патроны в остальных, и дико захохотал. Он был настолько страшен, что нервы духов сдали, и они вновь подались назад.
Ведмед всё стоял и хохотал, когда со скалы в спину ему ударили трассирующие очереди. Один из духов, очевидно, командир, поскольку автомат его был заряжен трассерами для коррекции огня, перебрался на удобный карниз и расстрелял в Ведмеда всю обойму.
Тело послушника обмякло, колени подогнулись, он повалился лицом в снег. Но от спины его словно бы исходило фантасмагорическое сияние, великолепно смотрящееся в густых горных сумерках. Это трассера, шипя, догорали в его теле.
Завороженный этим зрелищем Руслан даже не понял, что пришла его очередь. Совсем рядом бесшумно полыхнуло, и он почувствовал, что летит.
Как ни странно, он не потерял сознание. Взрывная волна подняла его и кинула в глубокий сугроб, образованный снегом, набившимся под каменный козырёк.
Он оглох и знал, что нога его очень плоха. Не мог пошевелить головой, но и смотреть на ногу не хотелось.
В полной тишине, лежа в сугробе, как медведь в берлоге, он видел удивительное зрелище: Лейла поднялась из-за валуна, спокойно отряхнулась, подняла автомат и рюкзак, и пошла к повороту дороги, на котором в сумеречном небе чётко обрисовывались силуэты двоих. В неё никто не стрелял.
– Сука!
Руслан думал, что прокричал это, на самом деле сумел издать лишь хриплый стон.
Он искал автомат или пистолет, чтобы выстрелить ей в спину, но не находил. Со стоном откинулся на спину.
Один из встречавсших девушку был высокий, худой и губастый молодой араб с иссиня-черной, «ассирийской» бородой, держащий «калашников» в левой руке. Второй – совсем мальчик, одетый, как все моджахеды, но с европейским лицом. У него были странные светлые глаза. В руках металась нелепо смотрящаяся тут детская игрушка – йо-йо.
– Почему ты стреляла в нас? – спросил он Лейлу, словно ничуть не удивился ее появлению. – Тебя могли убить.
– Они могли от вас отбиться, и как бы я тогда объяснила своё поведение? – пожала плечами девушка.
Мальчик чуть подумал и кивнул головой.
– Шейх, – обратился он к арабу, – пошлите ваших «Чёрных аистов» собрать трупы.
Тот отрицательно мотнул головой и размерено проговорил по-английски с вежливой интонацией:
– Думаю, на это нет времени – русские сейчас будут здесь.
Йо-йо нетерпеливо метнулось. Юноша пристально посмотрел на араба. Тот отвечал ему благожелательным взглядом чёрных, как маслины, глаз.
– Сахиб, – подплп голос та, которую звали Лейла, – я не успела сообщить: ближайшее совещание Совета Артели состоится тридцать первого декабря на базе «Лолита»
Президент Клаба удовлетворенно кивнул, на лице появилась редкая для него довольная усмешка.
– Шейх, собирайте своих покойников и быстро отсюда.
Президент Клаба отвернулся и засвистел. Йо-йо прихотливо порхало.
Единица хранения № 010-9322
Совершенно секретно, выдается артельщикам не ниже III ранга.
Как Животворящий честной Крест вернули из плена Вавилонского в Святой Град.
Божией милостью Модест, патриарх святого Града Иерусалима и всей Палестины, братьям своим по сообществу, нареченному Отряд (прим.: Орда).
Мне хочется уподобиться евангелисту Матфею, возвестившему о рождении Иисуса Христа, Сына Давида. Я, братья мои, поведу речь и опишу дела подобно ему, но тайно, и повесть сия будет сокрыта для профанов, а видеть её смогут только глаза воинов славного нашего Отряда.
Я, смиренный Модест, бывший настоятелем монастыря св. Феодосия в Иерусалиме, вступил в Отряд, дабы послужить Богу и народу христианскому. Между тем война распространилась по всему миру так, что в нём не осталась спокойного уголка. И Судья правды, желающий не гибели грешника, а обращения и жизни, наслал на нас злой персидский род, как посох учения и лекарство обличения. 15 апреля, второго индикта, на четвёртом году царствования Ираклия (прим: 614 г. от Р. Х.), враги подступили ко Святому Граду, и через двадцать дней взяли его. Злые персы и мерзкие иудеи, точно рассвирепевшие звери, бегали по городу, истребляя христиан. Животворящее Древо военачальник Расми-Зодан (прим.: Шахрвараз) отослал царю Хосрою (прим: Хосров II), и тот положил его в свою сокровищницу, ибо знал от мудрецов из сообщества Белого лотоса, наших лютых врагов, что та страна, в коей Истинный Крест хранится, будет великой. Мудрецы Лотоса желали могущества царства персидского, дабы оно с запада прикрыло великое государство Чин (прим.: Китай) от удара нечестивых последователей новой ереси, которая, как слышно, ныне очень распространилась среди агарян (прим.: ислам). Но благодать от Святого Креста подается одним только благочестивым народам, а для нечестивцев, напротив, умаляется. Не зная того, Хосрой радовался великой радостью, что овладел Пречистым Древом.
Но в лето пятнадцатое после пленения Иерусалима, в девятнадцатый год царствования Ираклия, десятого индикта (прим: 28 февраля 628 г. от Р.Х.) тем же Расми-Зоданом Хосрой был убит. Царём стал его сын Сирон (прим: Кавад II Шируйе). Вскоре Расми-Зодан убил и его, и возвел на престол его малолетнего сына Ардасира (прим.: Ардашир III). Об Ардасире же этом следует сказать, что он и был Богом посланный Отрок. В этом он сам открылся старцам Отряда, после того, как Святой Архангел Михаил явился ему в видении и велел возвратить Крест христианам, дабы не нарушалось в мире Богом установленное равновесие.
Ардасир отпустил из плена блаженнейшего патриарха Захарию и передал царю Ираклию животворящий Крест, тем совершив своё Деяние. За что обществом Лотоса в лето семнадцатое после пленения Иерусалима, третьего индикта, был убит (прим.: 27 апреля 630 г. от Р.Х.).
21 месяца марта того же года царь Ираклий водрузил опять на своем месте славное и честное Древо Креста, запечатанное по-прежнему в ящике, как он и был взят. Ящик оставался нераскрытым, так как Сохранивший Ковчег Завета нераскрытым среди иноплеменников сберёг и животворящее Древо.
На меня же, смиренного Модеста, после скорой кончины блаженного Захарии, было возложено бремя патриаршества.
Все это рассказал я вам, братья, дабы не забывали вы о милостях Божиих нам, грешным, так явственно показанным чудесным возвращением спасительного Креста. Умоляю, братие, не прогневайте Его ничем, дабы обетованная земля вновь не рассеялась, место святости не опустело, а церкви Христа не были бы разрушены.
Во Святом Граде Иерусалиме, февраля 20, индикта четвертого, в 21-й год царствования Ираклия (прим.: 20 февраля 632 года)
С отеческими молитвенными пожеланиями и патриаршим благословением,
Модест, Патриарх Иерусалимский (прим: 18 декабря 634 года патриарх Модест был отравлен агентами Байляньшэ).
Тихий океан, остров Монтана де ла Крус, 19 января 1984
На сей раз, когда охрана пропустила членов правления Клаба в овальный зал, Сахиб уже сидел на президентском месте. Мэм радостно рванулась к нему, но, не почувствовав ответного порыва, растерянно опустилась в кресло.
Она так ждала этой встречи! Когда несколько дней назад ей позвонил Милорд, кодом сообщив, что правление должно собраться сегодня на острове, и ожидается присутствие президента, она впала в светлую эйфорию, продолжавшуюся до этой самой минуты.
Всё было прекрасно: Кимбел жив, и она сделала все, что он просил. Копьё у нее. Но непосредственно перед её отбытием, в почтовый ящик ей была брошена открытка с видом тихоокеанского острова и словами, написанными знакомым неразборчивым почерком: «Все OK. За подарком приеду лично». Она поняла, что Копьё следует оставить в тайнике, куда она его спрятала.
Мэм до сих пор поражалась, насколько лёгкой оказалась эта операция. Особенно по сравнению со вступлением в Орден Саркофага. Впрочем, если бы не Джеронимо…