Дейр
Шрифт:
Ту Хокс спросил Геро, имеет ли он представление о том, что здесь происходит. Геро пробормотал сквозь сломанные зубы, едва шевеля распухшими губами:
— Если бы Итскапинтик все еще был нейтральным, перед нами извинились бы и отпустили. Теперь же лучшее, на что мы можем надеяться, это жизнь в рабстве. Девушку, вероятно, отдадут высшим офицерам. Когда она им надоест, ее отправят к низшему командному составу. Бог знает, что произойдет потом. Но она дворянка Блодландии. Она убьет себя при первой же возможности.
Ту Хокс не был так уверен в этом. У него было ощущение, что за кулисами что-то происходит. Через два дня его и Квазинда привели в один из кабинетов комендатуры. Там находились Ильмика Хускарле, один из офицеров Итскапинтика и один перкунец. На последнем был белый с красным мундир с орденами и золотыми эполетами. Девушка выглядела намного лучше, чем когда их доставили в лагерь. Она вымылась, и ей дали женскую одежду. Но, несмотря на это, она, казалось, была погружена в собственные мысли и смотрела вокруг отсутствующим взглядом. Перкунцу пришлось по несколько раз повторять свои вопросы, прежде чем он получал от нее ответы на них.
Ту Хокс быстро оценил положение. Должно быть, у перкунцев был очень действенный аппарат тайной службы, который сразу же после доставки пленников установил их личность. По-видимому, правительство Перкунии немедленно направило Итскапинтику требование об их выдаче, и теперь Ту Хокс спрашивал себя, что же с ними будет дальше.
Только позже Ту Хокс узнал, почему кроме него перкунцам понадобились также Квазинд и Ильмика. У Ильмики были родственники во влиятельных кругах Перкунии, а Квазинда по ошибке приняли за О’Брайена. Эта ошибка не могла долго оставаться незамеченной, но все же Квазинда успели вместе с остальными отправить в столицу Перкунии, город Комаи. О блодландцах, взятых вместе с ним в плен, Ту Хокс больше ничего никогда не слышал и предположил, что их отправили в рабочий лагерь.
Он скептически смотрел на свое будущее и не верил, что ему понравится то, что ждет его в Комаи, однако он почувствовал облегчение, когда граница Итскапинтика осталась позади.
Вагон железной дороги, в котором они ехали, был просто роскошным. У Ту Хокса и Квазинда было отдельное купе. Кормили их великолепно, и они могли пить пива, вина и водки столько, сколько хотели. Они могли даже принимать ванну. Так долго лишенные всех этих радостей, они почти забыли, что на всех окнах — железные решетки, а в обоих вагонах дежурят вооруженные охранники. Ответственный за их перевозку и обслуживание офицер, килиаркос (капитан) по имени Уилкис, всегда находился поблизости. Он обедал вместе с ними и старался познакомить Ту Хокса с основами перкунского языка.
Ильмика редко покидала свое купе. В тех немногих случаях, когда она встречала Ту Хокса в коридоре, она явно избегала любых разговоров. Он отнес это на счет того, что был свидетелем ее унижения. Впрочем, это было, вероятно, не только смущение от того, что он видел, как ее пытались обесчестить, но также и презрение, потому что он не попытался защитить ее. Ту Хокс не оправдывался. У него не было никакого желания объяснять ей, что ее кодекс чести не совпадал с его кодексом чести. Она сама видела, что произошло с О’Брайеном. При этом ее собственные подчиненные, Геро и другие не пытались ее защитить. Они трезво считались с реальностью и, как он думал, были правы. Что она думала о них?
Ильмика ничего не говорила обо всем этом. На приветствие Ту Хокса она отвечала всегда одним и тем же холодным кивком головы. В ответ он пожимал плечами и иногда улыбался. Ее поведение не должно было его задевать. Он мог казаться ей привлекательным, но между ними зияла пропасть. Он не был ни блодландцем, ни дворянином. Даже если она его любит — а он ничего подобного не замечал, — ей все равно придется забыть о нем.
Ту Хокс занимался изучением языка и смотрел на проплывающие мимо ландшафты. Эта страна была в основном равниной, только кое-где тянулись плоские цепочки холмов. Польша и Восточная Германия на его Земле выглядели почти так же. Большая часть полей была уже убрана, и местность казалась пустынной, но Уилкис рассказал ему, что сельское хозяйство здесь в основном механизировано и у них больше тракторов, чем у какой-либо другой страны в этом мире.
В городе Геррвоге к ним подсел еще один офицер. Виаутас носил темно-синий мундир с серебристыми эполетами и изображение головы кабана — тоже из серебра — на высокой форменной фуражке. Худое тонкогубое лицо не казалось привлекательным, однако скоро обнаружилось, что человек он приятный и необычайно умный. Ту Хокс не ошибся. У Виаутаса было задание подвергнуть обоих пленников предварительному допросу.
Ту Хокс решил рассказать ему все. Если он не пойдет на это теперь, позже его вынудят это сделать и в течение нескольких недель могут сильно подорвать его здоровье. Кроме того, он не был обязан сохранять лояльность по отношению к какой-либо стране этого мира. Судьба сначала поставила его на сторону Блодландии и Готинозонии, но тайная полиция последней пытала его и заперла в сумасшедшем доме, а Блодландия обманула своего собственного союзника, чтобы заполучить их в свои руки. Между практикой Перкунии и Блодландии, на его взгляд, не было существенной разницы. Ему была неприятна только одна мысль: сотрудничая с перкунцами, он будет сотрудничать с немцами. Работая на ту же нацию, на которую работал немецкий пилот, он, как ему казалось, некоторым образом будет обманывать свой мир и свою страну.
Но… здесь нет ни Соединенных Штатов Америки, ни Германии…
После получасового допроса Ту Хокс понял, что все до единого его ответы на кажущиеся беспорядочными вопросы Виаутас сравнивает с машинописным текстом, напечатанным на листах бумаги, собранных в скоросшиватель. Несомненно, это была информация, которую дал им немец.
Ту Хокс сказал:
— Откуда вы знаете, что этот человек — как там его зовут? — выложил вам чистую правду?
Виаутас был озадачен этим его вопросом. Помолчав, он улыбнулся и произнес:
— Итак, вы знаете о нем? Вам рассказали о нем эти блодландцы? Впрочем, его зовут Хорст Раске.
— И как вы находите эти две рассказанные независимо одна от другой истории? Насколько они совпадают?
— Совпадений, несомненно, достаточно, чтобы убедиться в том, что вы пришли оттуда же, откуда и он. Для меня, конечно, это поразительный аспект событий. Предположим, что существует Вселенная, занимающая то же самое место, что и наша, но не пересекающаяся и не контактирующая с ней, с нашей Вселенной. Я могу допустить, что на обоих воплощениях Земли могла развиваться похожая флора и фауна, включая и человека. В конце концов, астрономические и географические условия на обеих этих Землях почти одни и те же.
Но я никак не могу понять, почему в обоих мирах существуют такие похожие друг на друга языки. Вы понимаете, насколько маловероятно такое совпадение? Менее чем миллиард к одному, насколько я могу это оценить. И все-таки я должен признать, что не один только язык, а многие ваши языки имеют родственные языки на нашей Земле! — Виаутас энергично покачал головой. — Нет! Нет!
— И Раске, и мы прошли сквозь Врата, — сказал Ту Хокс. — Может быть, существует много таких Врат. В течение ста или двухсот тысяч лет существования человечества могло иметь место неоднократное перемещение людей между нашим и вашим мирами. Может быть, человек возник не здесь, не на этой Земле. Он мог прийти сюда с моей Земли и поселиться здесь. Окаменелости моей Земли ясно и недвусмысленно указывают на то, что человек был с самого начала, но все же какие-то неразрешенные сомнения остаются.