Дейр
Шрифт:
В тот день, когда они хлынут из больших городов, они не ограничатся нападением на вийров. Можно не сомневаться, что, войдя во вкус, они повернут свое оружие против тех, кто имеет то, чего у бедняка никогда не было.
— Подождите, — он поднял руку, чтобы заглушить возгласы протеста. — Организаторы УГ предусмотрели это. Нашей первоначальной целью, разумеется, являлась подготовка и проведение нападения на гривастых. Однако не менее важно соблюсти закон и порядок. Короче, защитить себя от противника, почти столь же опасного, как и сами гривастые — от людской черни.
Только половина армии будет использована для нападения на кадмусы. Вторая половина будет оставлена в резерве, чтобы в нужный момент вмешаться и навести порядок. Чернь, когда она сделает свое дело, будет водворена назад в город. Поэтому, джентльмены, пожалуйста, не удивляйтесь ничему, что будет происходить в день УГ. Будет много убитых, вероятно, и среди нас. Дома и амбары будут сожжены, урожай вытоптан. Большая часть скота будет зажарена прямо на месте голодными обезумевшими бедняками. Поэтому укрепляйте свои дома, запирайте свой скот.
Но только не надо падать духом. Мы избавим себя раз и навсегда от этих зверей, лишенных души. Победа ничего не стоит, если добыта малой кровью. А теперь какие будут вопросы?
Снова поднялся отец Джека, тяжело упираясь ладонями о стол. Пот сбегал по его щекам, голос был сдавленным.
— Мы не предусматривали таких последствий. Если я вас правильно понял, все гривастые будут убиты до единого. Но это не совсем то, что я думал. Я считал, что вполне достаточно было бы убить лишь некоторых, чтобы показать остальным, кто их повелитель. А после этого оставшихся в живых погнать на работу в поле, теперь уже в качестве наших рабов. И никакой ерунды вроде дележа с ними плодов труда.
— Категорически протестую! — Чаковилли воткнул свой кинжал в стол, чтобы подкрепить свои аргументы. — Не должно быть никаких колебаний. Каждый гривастый должен быть убит! Вы что, хотите подменить одну проблему другой? Если мы поступим так, как вы говорите, то нам опять некуда будет деть всю эту городскую братию. Как мы сможем выселить их в сельскую местность, если гривастые будут жить в кадмусах? Нет! Как только исчезнут вийры, безземельные будут постепенно перемещаться в наиболее пустые районы. Они станут фермерами.
— Но… но… — задыхаясь от волнения, стал возражать Уолт. — Они ведь понятия не имеют о том, как вести хозяйство. Они загубят почву, сады, скот. Они невежественны, ленивы, грязны, неумелы. Мы никогда не сможем получить от них ту помощь, какую получаем от гривастых. И не будет у нас уверенности в том, что мы получим причитающуюся нам долю в конце страды. Разве можно полагаться на них? Дело кончится тем, что они потащат нас вниз, до своего уровня. Мы будем такими же нищими, как и они!
— Возможно, вы и правы, — согласился Чаковилли. — Да иначе и быть не может. Но вам, джентльмены, не придется уступать им часть своей земли или делиться с ними. Ваша собственность останется при вас. Переселенцы станут батраками, зависящими от нас. Они будут в определенном смысле безгривными гривастыми. Только не такими независимыми.
Разумеется, будет трудно приучить их к дисциплине, научить любить земледелие так же, как любили его их предшественники. Они будут совершать ошибки. Но со временем все станет на свои места.
— А что будет с теми людьми, которые останутся в городах? — спросил мистер Нокенвуд. — У нас и без того сейчас достаточно хлопот, чтобы прокормить их. Не будут ли они голодать, пока все уладится?
— Не более, чем раньше. Почему? Да потому, что вам придется кормить только половину тех, кого вы сейчас кормите.
— Почему? — послышалось со всех сторон.
— Почему? Пошевелите мозгами, джентльмены. До сих пор будущее рисовалось вам в розовом цвете — вийров уберут с пути, все богатства будут ваши! Гривастые ведь понимают, что происходит, и они будут драться еще более яростно, чем люди, потому что понимают, что это — война на истребление. Очень возможно, что они назначили дату своего УЛ-дня, для того чтобы убить всех людей! И может быть, даже более раннюю. Может быть, они планируют уничтожить сначала сельское население, а потом уже двинуться на города.
Джек посмотрел на Чаковилли с уважением. Этот циник был честен, умен и реалистичен, что вряд ли можно сказать об остальных собравшихся в этой комнате.
— Скажу вам сразу, — продолжал рудоискатель, — пусть слабонервные укрепятся духом, ибо мы ожидаем, что потеряем половину своих людей.
— Половину?!
— Да, цена большая. И хотя мне крайне неприятно говорить, это совсем неплохо. Будет больше свободного места. Сменится несколько поколений, прежде чем Авалон снова станет перенаселенным. И это отведет угрозу революции со стороны горожан, которые, как и вы, джентльмены, уже давно доставляют немало неприятностей королеве.
Это будет кровавое, лихое время. Готовьтесь к нему, джентльмены! Собравшиеся еще немного пошумели, но все же решили не терять надежды. С тем и разошлись по домам.
Глава 6
Тони принес Джеку обед. Он нашел своего брата посреди поля: тот изо всех сил налегал на ручки плуга, проклиная упрямых трусливых единорогов.
— Всякий раз, как только они увидят чью-либо тень, они пытаются пуститься вскачь. Я здесь с самого рассвета, а ничего еще не сделал, только вожусь с этой скотиной.
— Привет, Джек! — поздоровался Тони. — Почему бы тебе теперь не перекусить? Может быть, после этого ты почувствуешь себя лучше?
— Разве дело во мне? Все эти треклятые твари! Господи, чего бы я только не дал за допотопную лошадь! Говорят, это был лучший друг человека: можно было лежать себе в теньке, а она все сама вспашет.
— Почему бы нам не нанять людей на пахоту? Папа говорит, что первые люди здесь так и делали.
— Тони, когда зерно ложится в землю, оно очень разборчиво. Его нужно заделать очень глубоко, иначе корни не будут держать.