Дезертир
Шрифт:
– И как ты умудрился сбежать оттуда?
– Я совсем немного успел поработать в верхних мастерских, не успел еще надышаться пылью и кровью не харкал. А тут случилась заваруха. Сулла напал на рудники, правда, мы тогда этого еще не знали...
В начале Митридатовой войны афинская олигархия, возглавляемая стратегом Аристионом, соблазнилась деньгами и посулами понтийского царя и переметнулась на его сторону. Ответ римлян, занятых внутренними делами несколько задержался, но все же последовал. Армия Суллы высадилась в Греции и двинулась в Аттику. Для обороны Афин Митридат прислал своего
Сулла не смог овладеть городом штурмом с налета, и приступил к осаде. Четыреста лет назад, после победы над персами, были построены Длинные стены, соединявшие Афины с портом Пиреем. Впоследствии, в Пелопоннесскую войну, войны диадохов, эти стены несколько раз разрушались и возводились вновь. Сейчас их не было, что позволило Сулле без труда окружить Афины и отрезать Пирей. Войско Архелая, рассеченное на две части, сражалось храбро и римлянам никак не удавалось взять ни город, ни порт. Особенно неудачно продвигалась осада Пирея, поскольку флота Сулла не имел, а Митридат морем постоянно перебрасывал Архелаю подкрепления и припасы.
Пирей ни в чем не имел нужды, а в Афинах, до которых рукой подать, начинался голод.
Римлянам не хватало дерева для строительства осадных машин, тогда Сулла приказал вырубить священные рощи Академии и Ликея. Нужен был флот – Сулла послал Луция Лукулла к союзникам Рима, в Египет, на Родос. Оба союзника независимы, требовать с них что-либо невозможно, а просить, явившись с пустыми руками, бессмысленно. Денег у Суллы не было и чтобы их достать, римляне разграбили храм Аполлона в Дельфах. А так же наведались в Лаврийские рудники.
В Лаврионе скопилось довольно много серебра, которое афиняне не успели вывезти в более надежные места. Стражи в рудниках всегда было много, но легионерам Суллы она не доставила больших затруднений. К начавшейся драке сразу же присоединились рабы из тех, что работали на поверхности. Всего их было около трех тысяч, но они не имели оружия, многие истощены. К тому же римляне вовсе не собирались никого освобождать, они стремились лишь забрать то серебро, которое рабочие уже успели превратить в слитки. Поэтому бежать удалось лишь сотне каторжников.
– Из этого числа мало кто остался. Мне и еще девяти бедолагам повезло, – сказал Дракил и, подумав, добавил, – в тот раз повезло.
– Продолжай.
– Среди нас по большей части была мелкая рыбешка. Только Эвдор и я прежде ходили на своих кораблях. Как он загремел в рудники, я до сих пор не знаю. Я с ним до этого не был знаком.
– Ты начал набиваться в вожаки ватаги, но Эвдор тебя отодвинул? – предположил Лидон.
– Да, вроде того... Скользкая он сволочь. В любую щель без масла пролезет. Как-то он незаметно меня обошел...
– Что дальше было?
– Дальше? Дальше пришла зима и завалила всю Аттику трупами...
Аттика напоминала выжженную пустыню и из нее следовало выбираться побыстрее. Повсюду рыскали отряды римлян, совершали вылазки понтийцы и афиняне. Пираты смогли добраться до побережья и прятались в разоренном и обезлюдевшем рыбачьем поселке. Им посчастливилось найти относительно целое рыбацкое суденышко, но выйти в море нельзя, нужно ждать весны.
К весне
Афины пали. Не видя больше смысла защищать Пирей, Архелай со всем войском отплыл в Беотию. Залив кровью Афины, Сулла сразу же выступил за ним вслед.
Аттика совсем обезлюдела. Через месяц, дождавшись ровной погоды, горстка беглых пиратов наконец вышла в море.
– На дырявом корыте, которое нам досталось, мы два месяца ползли от острова к острову. Чуть не на каждом вынужденно задерживались, чтобы добыть жратвы. В конце концов, добрались до Родоса.
– Это и была цель?
– Да.
– Почему именно Родос? Насколько я знаю, там вашего брата крепко не жалуют.
– Эвдор туда рвался. Знакомства там у него нужные были. Не обманул, именно на Родосе мы и встали на ноги.
Из пирата Лидон вытряс немало интересного, хотя причитаний о том, что критянина покарали боги, вынудив связаться с дураками, которые не видят дальше собственного носа, выслушал куда больше.
Следователь потребовал, чтобы критянин дал словесный портрет Эвдора. Тот описал вождя, как человека высокого, широкоплечего, предпочитающего по возможности брить лицо и голову. Лидона заинтересовала одна деталь – по словам Дракила у Эвдора было открытое дружелюбное лицо, располагающее к приятному общению (критянин описал его в более крепких выражениях). Казалось, что стоит ему скорчить страшную рожу, этим он не напугает даже маленьких детей. Этакий добродушный здоровяк.
– Но внутри-то он гнилая циничная сволочь, – добавил критянин.
Такая характеристика из уст пирата вызвала улыбку не только у следователя, но даже у мрачного центуриона.
На главные вопросы ответов пока не было. Дракил понятия не имел, с кем за время их приключений встречался Эвдор и о чем говорил с этими людьми.
– Самое паршивое, что всех все устраивало, – вздыхал критянин, – он нам сует кота в мешке, а эти дурни и рады.
– И никто кроме тебя не возмущался?
– Нет. Да и с чего бы? Ублюдок удачлив. Кому какое дело, что он там проворачивает, главное – пришли на Родос с голой задницей, а ушли на своем корабле, и с деньгами. Как он и обещал.
К полудню у Дракила уже заплетался язык, да и Тит Варий взбунтовался, что мол, с самого утра сидим тут, не жравши.
– Легионеры... – улыбнулся Лидон, – война войной, а обед по распорядку.
– Тиберий, хватит, – взмолился Дециан, громко урчащий живот которого уже перекрывал сбивчивую речь критянина, – охота тебе выслушивать эту бессмысленную болтовню? Даже мне уже давно понятно, что он ничего важного не скажет. Или не знает, или скрывает. А от последнего есть лекарство получше слов. Чего ты добьешься, переливая из пустого в порожнее это пиратское житье-бытье, кого там обманули, да кого ограбили?