Дезертир
Шрифт:
– Ну, они же били Карфаген...
– Так это когда было?
– Лукулл, говорят, уже заказал на верфях почтенного Креонта десять пентер.
– А что, братья, скоро заработаем? Это ж сколько гребцов-то будут нанимать!
– Заработаешь, ты, как же... Я два года назад о весло руки в кровь стер и спину всю порвал, а что заработал? Как был в рубище, так и остался...
– ...а сколько их всего пришло?
– Говорят, два десятка.
– Больше! Два десятка у пирсов стоят. А в гавани еще столько же.
– Критяне, говорят, Лукуллу много кораблей дали.
– Это критяне-то? Пиратское гнездо! Всем известно, что Митридат пиратов под себя гребет.
– И верно, в Ликийском проливе, рукой подать, страсть, как много пиратов развелось. Понтийцев пропускают, прочих грабят, топят. Сговорились, ублюдки...
– Критянам Сулла, не иначе, хорошо заплатил, так бы не стали, против своих же...
– Да кто там у них свои? Там рожи, не поймешь, какого роду-племени, как в котле намешано...
– И то верно...
Окончания разговора Эвдор не дождался, тот мог длиться бесконечно и сам собой тихо перейти на обсуждение чего-нибудь другого, например, цен на вино или бесстыдное поведение дочери купца Диотима. Эвдор уже услышал то, что его интересовало. Вместе с Аристидом они сходили в северную часть города, где располагался военный порт. Туда их, разумеется, не пустили, но Мышелов удовлетворился зрелищем выставленного у проходов охранения из римских легионеров вперемешку с воинами городской стражи.
– Не врут... – пробормотал себе под нос Эвдор.
– Да что ты так озаботился этими римлянами? – недоумевал Аристид, – какое нам до них дело. Если Лукулл снимет блокаду острова, нам только на руку сие. Проще будет свалить отсюда. Кстати, мы не решили главный вопрос – на чем будем убираться.
– На чем? – переспросил здоровяк, – пошли выбирать.
Они вернулись в торговый порт и еще час толкались порознь возле кораблей, высматривая и подслушивая разговоры моряков и купцов. Наконец, снова встретились нос к носу.
– Ну как, – спросил Эвдор.
– Что-то глухо, – нехотя признался Аристид, – а у тебя?
– А я присмотрел кое-что, – он потянул Аристида за локоть и, стараясь не привлекать внимания, показал на один из стоящих у пирса парусников, с которого рабы сгружали на берег какие-то амфоры, – смотри, какая красивая лошадка. Только и ждет, чтобы ее толковый всадник взнуздал. Не большая, не маленькая, всего в ней в меру, как раз для нас.
На борту судна черной краской была нарисована скачущая лошадь.
– "Меланиппа", – сказал Эвдор, – принадлежит некоему Филиппу из Истрии. Я к нему почти уже нанялся.
– Почти?
– Так-то он брать никого не хочет, говорит, не нужен никто. И смотрит подозрительно. Но это он еще просто не знает, как мы ему нужны.
– Сколько у него людей? Человек двадцать? Вдвое больше, чем нас.. Если он не полный дурень, не возьмет совсем незнакомых людей. Я бы не взял.
– Я думаю, у него внезапно не окажется выбора. Они, северяне, выпить не дураки, а пьют все больше по-скифски. Ушибутся невзначай, до смерти, по дурной-то голове, – усмехнулся Эвдор, – вот он нас и примет с распростертыми объятьями.
– Вот так прямо и с распростертыми? – недоверчиво спросил Аристид.
– Нас ему порекомендуют уважаемые люди. Пошли к нашим, подробности по дороге изложу.
Когда они пришли в кабак, кое-кто из их товарищей уже приобрел некоторую осмысленность во взгляде. В почти пустом обеденном зале за столом у маленького окна сидели двое. Один из них подпирал голову руками и изучал нацарапанные на столешнице надписи и рисунки непристойного содержания. Второй без всякого выражения наблюдал за немногочисленными посетителями у очага. При виде Эвдора и Аристида, он несколько оживился:
– Какие новости?
– Радуйся, Дракил. И ты, Гундосый, – Эвдор взял себе одну из кружек и плеснул в нее из кувшина темно-красной жидкости, – что это тут у вас?
– Местное, – пробормотал моряк со сломанным носом.
Прозвучало это, как "пестдое".
– Кислятида, – добавил Гундосый.
Эвдор отпил вино, покатал во рту, проглотил.
– Бывает хуже. Где остальные?
Дракил многозначительно поднял глаза к потолку. Со второго этажа явственно слышался скрип расшатываемого деревянного ложа и прерывистые женские вскрики.
– Это Койон проспался. Остальные все страдают.
– С кем это он там? – ревниво спросил Аристид, – с Левкоей?
– А пес его знает... – буркнул Дракил.
– Понятно. Значит, новости у нас такие: заявился Лукулл. Весь город гудит.
Дракил усмехнулся.
– Чтоб это узнать, даже не стоило выползать на улицу. Дверь приоткрой и слушай, что мальчишки орут. Лукулл заявился... Тем хуже, Эвдор. Говорил я тебе, нечего здесь сидеть. Отсвечиваем неприкрытыми задницами на весь Родос. Надо было когти рвать прямиком на Крит.
– На этой лоханке? Сколько ведер вычерпали, пока сюда дошли, не считал?
– И до Крита бы дошли.
– Ждут тебя там. У Лукулла корабли из Египта, Кирены, Крита...
– Врешь!
– Один корабль в порту. На нем знамя. Вот такой знак, – Мышелов пальцем прочертил по столешнице несколько линий, которые в воображении собравшихся соединились в изображение обоюдоострой секиры.
Дракил снова сплюнул на пол.
– Врешь! – повторил он уверенно, – римляне никогда не договорятся с Волком. Тем более, против Митридата. А больше не с кем на Крите договариваться. Не с царьками же и олигархами недоделанными. Они давно уже все Волку задницу лижут.