Дезертир
Шрифт:
– Не горячись, Менандр, – молодой царевич Митридат, сын Митридата, был весьма похож на своего отца хладнокровием и рассудительностью, – что ты советуешь, Диофант?
Старый полководец, многократно отличившийся в войнах со скифами на северном берегу Понта, тоже раздумывал недолго:
– Менандр прав, момент удобный, надо бить немедленно. Пошлем каппадокийцев и сбросим их в реку. Но сам, Менандр, не переправляйся, оставайся на своем берегу, бей их из луков и жди подхода пехоты.
– Я всех их тут утоплю!
– Не горячись, дождись нас с Таксилом, сейчас можно и нужно их просто потрепать. Возьмешь тысячу фиреофоров [54] , –
Менандр взглянул на царевича и тот кивнул: "действуй". Ударив коня пятками в бока, военачальник промчался к голове колонны, где по четыре всадника в ряд медленным шагом, чтобы не отрываться от пехоты, ехали его воины. Каппадокийцы помогали легковооруженным пехотинцам сесть себе за спину. До царевича донеслись плохо различимые слова команд. Менандр кричал что-то вдохновляющее. Воины ответили ему дружным ревом, и вся конная колонна, ускоряющейся рысью, понеслась вперед.
54
Фиреофоры (туреофоры) – эллинистическая пехота III-I веков до н.э. Название происходит от фиреи, длинного щита с продольным ребром и металлическим умбоном, который греки заимствовали у кельтов, либо напрямую (у галатов), либо опосредованно (у италийских племен). Вооружение фиреофора составляли копье, два дротика и меч. Доспехов (кроме шлема) они, вероятно, не имели.
Римляне еще задолго до войны наводнили Вифинию своими лазутчиками, благодаря которым Фимбрия был неплохо осведомлен о местонахождении противника. Вскоре после переправы легионов в Азию, в лагерь прибыл разведчик. Звали его Реметалк и был он фракийцем из племени одрисов. Одрисы – давние союзники римлян, единственные из многочисленных фракийских племен. Их много служило во вспомогательных частях, и в армии Фимбрии, и у Суллы. Реметалк часто бывал по обе стороны пролива, говорил на латыни, по-гречески, на нескольких фракийских диалектах, по-фригийски, легко мог сойти за местного, хотя сейчас более походил на эллина – одежду его составляли неброский серый хитон и широкополая соломенная шляпа.
– Войско Митридата стоит лагерем у Кизика, – доложил Реметалк.
– Сам царь в войске? – спросил Фимбрия.
– Нет. Войско возглавляет его средний сын, тоже Митридат.
– Сколько с ним воинов?
– Не мог сосчитать точно, но не меньше пятнадцати тысяч.
– Пятнадцать тысяч? Уверен?
– Точно знаю, что неделю назад к Митридату подошел из Синопы стратег Диофант с подкреплениями. Один болтун рассказал мне, что их пять тысяч. Лагерь увеличился примерно в полтора раза. На глаз.
– Что еще скажешь?
– Сам царевич очень молод, но с ним Диофант и Таксил. Эти – опытные волки. Половина войска – коренные понтийцы, отборные. Остальные – всякий сброд, от ионийских эллинов до племен восточного Тавра.
– Сколько у них конницы?
– Можно сказать, почти нет. Но на соединение с царевичем идут каппадокийцы. Около трех тысяч, все конные. Я видел их лагерь у горы Мизийский Олимп.
– То есть будет восемнадцать тысяч. Пусть двадцать, для ровного счета.
Два марианских легиона не дотягивали до полного состава, а в Македонии, в непосредственной близости от войск Суллы, немало солдат перебежало
Цинна и его сторонники хотели показать, что Сулла ведет войну незаконно, по собственной инициативе, а не по воле Сената и народа Рима. Покойный Флакк должен был вести "законную" войну, но как это сделать с двумя неполными легионами? С самого начала отправка такой армии вызывала массу вопросов, на которые верхушка марианской партии предпочитали не отвечать.
Фимбрия достал из кожаного футляра карту, искусно изображенную на папирусе, развернул на походном столике.
– Здесь не показана гора Мизийский Олимп. Где она?
Фракиец нахмурил брови. Ощущалось, что при всех прочих талантах, чтение карт не являлось его сильной стороной.
– Вот Халкедон, – ткнул пальцем Фимбрия, – мы здесь. Вот Никомедия, это берег Пропонтиды, это дорога на Илион. Вот Кизик, где, ты говоришь, основной лагерь.
– Гора здесь, – показал лазутчик, – возле города Прус.
Фимбрия хмыкнул:
– Недалеко от Кизика. Пожалуй, они уже соединились. Стоят почти на полпути между Илионом и Никомедией, – повернулся к Северу, который присутствовал при докладе разведчика, – о чем это говорит?
– Они караулят оба пролива.
– Да, а зачем? – ощущалось, что легат ответ знает и экзаменует префекта.
– Они ждут, что римляне будут переправляться, но не знают где.
– Это понятно, а еще что скажешь?
– Они знают о существовании наших легионов, иначе они не торчали бы между проливами, а стояли бы у Геллеспонта, караулили Суллу. Но они также знают, что мы где-то по ту сторону Боспора Фракийского, где-то в Македонии. И скорее, дальше, чем ближе. Не знают, что мы уже переправились.
– Именно! Скорее всего, они не знают даже сколько нас. А мы про них теперь знаем многое. Наша разведка сработала лучше.
Фимбрия снял с пояса небольшой звенящий мешочек и протянул фракийцу:
– Свободен.
Фракиец поклонился и вышел.
– Гай Флавий, меня смущает тот факт, что они стягивают силы к Кизику столь спешно, – сказал Север. – Почти одновременный подход двух крупных соединений именно сейчас, во время нашей переправы. Мне кажется, ты не прав, они знают о нас.
– Нет, – уверенно возразил Фимбрия, – иначе бы все они уже топали на Никомедию, а не к Кизику. К тому же подкрепления выступили, когда мы еще даже к проливу не подошли. Путь неблизкий, тем более для войска с обозами. Консул своей нерешительностью все же сослужил нам неплохую службу. Они в меньшей степени ждали переправы римлян через Боспор. Я уверен, что Митридат скорее ставил на Суллу. Но они скоро узнают. Хотя здесь, в Вифинии много наших сторонников, но и людей Митридата пруд пруди. Нам нужно действовать быстрее.
Север одним из первых почувствовал приближение противника. Его разведчики видели удирающий конный разъезд понтийцев, а значит скоро ждать гостей. Он немедленно сообщил об этом примипилу, Титу Сергию Назике. У старого солдата тоже с ощущениями все было в порядке, поскольку первая же переправившаяся центурия уже оставляла поклажу и строилась в боевой порядок. К сидящему верхом префекту конницы подошел Фимбрия. Он был собран и подтянут. Гребень из страусиных перьев на его шлеме весело раскачивался при каждом движении легата.