Дэзи Миллер
Шрифт:
— Нам пора домой, — сказала она.
— Ты можешь ехать домой в гостиницу, мама, а я еще погуляю, — сказала Дэзи.
— Она пойдет гулять с мистером Джованелли, — объявил Рэндолф.
— Я пойду гулять в парк на Пинчио, — с улыбкой сказала Дэзи.
— Одна, милочка? И в такое время? — спросила миссис Уокер. День близился к вечеру; в эти часы улицы Рима бывают забиты экипажами и толпой весьма наблюдательных гуляющих. — По-моему, это не совсем благоразумно, милочка, — сказала миссис Уокер.
— По-моему, тоже, — поддержала ее миссис Миллер. — Ты непременно схватишь лихорадку. Вспомни, что тебе говорил доктор Дэвис!
— Пусть сначала примет лекарство, а потом идет, — сказал Рэндолф.
Гости поднялись. Дэзи, все еще улыбаясь и показывая свои ровные зубки, нагнулась к хозяйке и поцеловала ее.
— Миссис Уокер, вы такая прелесть! — сказала она. — Я пойду не одна; меня должен встретить мой друг.
— Твой друг
— Это мистер Джованелли? — спросила хозяйка.
Уинтерборн наблюдал за молодой девушкой; услышав этот вопрос, он удвоил свое внимание. Она улыбалась и расправляла ленты на шляпе, она посмотрела на Уинтерборна и, все еще улыбаясь, ответила без запинки:
— Да, мистер Джованелли. Очаровательный мистер Джованелли.
— Юный друг мой! — умоляюще проговорила миссис Уокер, беря ее за руку. — Не ходите в парк в самое опасное время на встречу с очаровательным итальянцем!
— Он же говорит по-английски, — сказала миссис Миллер.
— Бог мой! — воскликнула Дэзи. — Я не хочу нарушать приличия. Это очень легко уладить. — Она продолжала смотреть на Уинтерборна. — Пинчио отсюда в каких-нибудь ста шагах, и если мистер Уинтерборн действительно такой учтивый молодой человек, каким ему хочется казаться, он проводит меня.
Уинтерборн поспешил подтвердить свою учтивость, и девушка милостиво разрешила ему сопровождать ее. Они сошли по лестнице впереди миссис Миллер, и у подъезда Уинтерборн увидел экипаж, с живописным агентом, которого он знал еще по Веве.
— До свидания, Юджинио! — крикнула Дэзи. — Я иду гулять!
Расстояние от Виа Грегориана до прекрасного парка на склоне холма Пинчио совсем небольшое. Но так как погода стояла великолепная, а гуляющих и зевак на улицах было множество, то наши молодые американцы медленно продвигались вперед. Впрочем, Уинтерборн был очень доволен этим, хотя и понял, что они находятся в несколько странном положении. Фланирующая римская публика не оставляла без внимания очаровательную иностранку, шедшую под руку с ним, а он недоумевал, на что рассчитывала Дэзи, задумав дойти до парка без провожатых на глазах у всей этой толпы. Его миссия, по-видимому, заключалась лишь в том, чтобы передать ее с рук на руки мистеру Джованелли, но Уинтерборн, и обиженный на свою спутницу, и одновременно признательный ей, решил, что этого он ни за что не сделает.
— Почему вы не приехали ко мне? — спросила Дэзи. — Вам не удастся увильнуть от ответа.
— Я уже имел честь доложить вам, что едва-едва успел сойти с поезда.
— Долго же вы просидели в поезде после остановки! — воскликнула девушка все с тем же легким смешком. — Наверно, заснули там? Однако на визит к миссис Уокер у вас нашлось время!
— Я познакомился с миссис Уокер… — начал было объяснять Уинтерборн.
— Я знаю, где вы с ней познакомились. Вы познакомились в Женеве. Она сама мне рассказывала. Ну, что ж, а со мной вы познакомились в Веве. По-моему, это ничуть не хуже. Значит, вам следовало навестить меня. — Ни о чем другом она не стала его расспрашивать и принялась болтать о своих делах. — У нас прекрасные номера в гостинице; Юджинио говорит, что лучших в Риме не найти. Мы хотим остаться здесь на всю зиму, если только не умрем от лихорадки, а тогда уж наверно останемся. Здесь гораздо лучше, чем я думала. Я думала, что Рим совсем мертвый город, что это захолустье. Мне казалось, что мы только и будем осматривать разные достопримечательности под руководством какого-нибудь дряхлого старичка. Знаете, есть такие, которые рассказывают вам про картины и прочее тому подобное. Но на это у нас ушло не больше недели, и теперь я живу очень весело. Знакомых у меня много, и все они очень милые. Общество здесь избранное. Есть и англичане, и немцы, и итальянцы. Англичане мне нравятся больше всех. Мне нравится их манера вести разговор. Но среди американцев попадаются тоже очень славные. Такого гостеприимства я еще нигде не встречала. Каждый день можно куда-нибудь поехать. Танцуют здесь не много, но, откровенно говоря, я не считаю, что танцы это все. Я больше люблю разговаривать. Вот на вечере у миссис Уокер, наверно, наговорюсь всласть, потому что у нее очень маленькие комнаты.
Как только они вошли в парк Пинчио, мисс Миллер начала разыскивать мистера Джованелли.
— Давайте пройдем вон туда, — сказала она, — на то место, откуда любуются видом.
— Я не намерен помогать вам в ваших поисках, — заявил Уинтерборн.
— Тогда я найду его и без вашей помощи, — сказала мисс Миллер.
— Неужели вы оставите меня? — воскликнул Уинтерборн.
Она рассмеялась.
— Боитесь заблудиться или попасть под колеса? А вон и Джованелли, вот он стоит, прислонившись к дереву, и разглядывает проезжающих дам. Какая невозмутимость! Вы только полюбуйтесь на него!
Уинтерборн увидел невдалеке от них господина небольшого роста, который стоял, скрестив руки на груди и держа под мышкой трость. Красивое лицо, шляпа, элегантно сдвинутая набекрень, монокль, бутоньерка в петлице. Уинтерборн оглядел его, потом сказал:
— Вы намерены заговорить с этим человеком?
— А как же иначе? Неужели вы думаете, что мы будем объясняться знаками?
— Хорошо, — сказал Уинтерборн, — но имейте в виду, я не оставлю вас.
Дэзи остановилась и посмотрела на него, нимало не смутившись; ее очаровательные глаза не изменили своего выражения, на щеках были все те же веселые ямочки. «Да, в невозмутимости ей нельзя отказать!» — подумал молодой человек.
— Мне это не нравится, — сказала Дэзи. — У вас слишком повелительный тон.
— Если я не так выразился, простите. Главное, чтобы вы правильно поняли меня.
Девушка посмотрела на него внимательно, но глаза ее были еще очаровательнее, чем прежде.
— Я не разрешаю джентльменам поучать меня и вмешиваться в мои дела.
— По-моему, это ошибка с вашей стороны, — сказал Уинтерборн. — Иногда вам следовало бы выслушать джентльмена, настоящего джентльмена.
Дэзи снова рассмеялась.
— Я только и знаю, что выслушиваю их! А скажите мне, мистер Джованелли настоящий джентльмен или нет?
Тем временем джентльмен с бутоньеркой в петличке увидел наших друзей и с подчеркнутой стремительностью зашагал к молодой девушке. Он издали поклонился спутнице Уинтерборна и ему самому. У него была ослепительная улыбка, живой взгляд. Уинтерборн решил, что внешность у Джованелли недурная. Тем не менее он сказал Дэзи:
— Нет, это не настоящий джентльмен.
Дэзи, очевидно, обладала природным даром представлять людей друг другу: она назвала их обоих. Потом неспеша зашагала по дорожке, а они шли рядом с ней — один с правой, другой с левой стороны. Мистер Джованелли, бегло говоривший по-английски — впоследствии Уинтерборн узнал, что он совершенствовался в языке, вращаясь среди богатых американских наследниц, завел с Дэзи легкий, ничего не значащий разговор; держался он весьма учтиво, и хранивший молчание молодой американец невольно задумался над способностью итальянцев выказывать изящество обращения в прямой пропорции к понесенному ими разочарованию. Джованелли, видимо, надеялся на более интимную встречу, присутствие третьего лица не входило в его расчеты. Но он ничем не выдавал своей досады, и это говорило о серьезности его далеко идущих намерений. Уинтерборн поздравил себя с тем, что раскусил Джованелли с первого взгляда. «Он не джентльмен, — думал молодой американец, — а просто весьма искусная подделка под джентльмена. Это учитель музыки, или какой-нибудь писака, или второстепенный актер. Черт бы побрал его завидную внешность!» Слов нет, мистер Джованелли был смазлив, но Уинтерборн негодовал на свою прелестную соотечественницу, не умеющую отличать поддельных джентльменов от истинных. Джованелли болтал, острил и вообще чрезвычайно старался расположить к себе. Если это и была подделка, то удавалась она ему блестяще. «Все равно, — думал Уинтерборн. — благонравная девушка должна в этом разбираться». И тут он снова вернулся к вопросу: а можно ли назвать мисс Дэзи благонравной? Разве благонравная девушка — пусть даже это будет ветреная американка — назначит свидание заведомо низкопробному иностранцу? Правда, свидание было назначено среди бела дня, в самом людном уголке Рима, но разве нельзя усмотреть в таком выборе места и обстановки доказательства крайней беззастенчивости? Как это ни странно, но Уинтерборна сердило, что девушка, встретившаяся со своим amoroso, [8] не проявляет особого желания отделаться от третьего лица, и сердился он, видимо, неспроста. Считать мисс Дэзи вполне благовоспитанной было невозможно, для этого ей не хватало известной тонкости. Все было бы гораздо проще, если бы Уинтерборн мог увидеть в ней одну из тех особ, которые именуются в романах подходящим объектом для «низменной страсти». Прояви она желание отделаться от него, это помогло бы ему отнестись к ней с большим легкомыслием, а отнесись он к ней с большим легкомыслием, исчезла бы загадочность этой девушки. Но Дэзи и на сей раз ухитрялась каким-то непонятным образом сочетать в себе беззастенчивость и чистоту.
8
Поклонником (ит.).
С четверть часа она прогуливалась в сопровождении обоих своих кавалеров и по-детски весело отвечала на любезности мистера Джованелли, когда чья-то коляска отделилась от вереницы движущихся по кругу экипажей и подъехала к пешеходной дорожке. В ту же минуту Уинтерборн увидел, что в коляске сидит его приятельница миссис Уокер, гостиную которой он недавно оставил. Она знаками подзывала его к себе. Отойдя от мисс Миллер, он поспешил на ее зов. Миссис Уокер была чем-то встревожена, вид у нее был взволнованный.