Дхана и иные миры
Шрифт:
— А не получится ли так, как с идеей котлованов? Вдруг инопланетяне скажут, что только солдаты — животные, а не всё человечество.
— Молодец, что заметила эту тонкость! Не беспокойся, всё предусмотрено! При приближении вражеской армии в каждом городе включается мощный психогенератор, который освобождает подсознательные эмоции агрессии всех мирных жителей. Обрати внимание, не возбуждает агрессию, как шлем на моей голове, а только освобождает то, что человек уже имеет в себе. Эта тонкость также очень важна, так как по инопланетным законам освобождение подсознания не считается насилием над личностью. При включении психогенератора толпа мирных жителей сама в ярости набрасывается на солдат вражеской армии и, будучи безоруженной, быстро погибает. А о том, чтобы подсознание людей было полно ненависти к врагу, уже позаботились наши органы пропаганды. Как видишь, предусмотрено всё!! Ты не представляешь, какой прекрасной будет жизнь на Земле! Человечеству будут предоставлены все возможности для развития. Хочешь заниматься наукой — пожалуйста! Есть у тебя дорогостоящий проект, — инопланетяне заплатят за его реализацию. Будет всё: и наука, и спорт, и искусство, и гладиаторские бои, и, даже, показательные малые войны на полигонах в пустынях. Тысячи инопланетных гостей будут приезжать, только чтобы взглянуть на странную жизнь этих разумных животных — людей. Рождаемость, конечно, будет ограничена, только самым лучшим будет дозволено иметь детей… Если тебя оскорбляет статус животного, то и это преодолимо: тот, кто делами своими докажет свою разумность, может быть официально уравнён правами с другими разумными существами Вселенной и сможет, даже, свободно посещать другие планеты, другие цивилизации.
— А какова альтернатива?
— Земля получит статус разумной цивилизации — самой отсталой цивилизации среди остальных… Естественно, — никаких инвестиций. А возможны и штрафы за нарушение экологии. Это нам надо?!
— Так что, нашей дочке Любочке ты уготавливаешь судьбу производительницы на ферме?
— Ну что ты! Любочка и Радек — это наша элита! Кстати, если ты не знаешь, они, судя по всему, испытывают друг к другу отнюдь не братские чувства. Я думаю, потомство у них будет весьма любопытное, так как оба носители талантов весьма значительных. Я приказал задержать пока Радека в городе. Да, самое главное я тебе и не сказал! Я исправил свидетельство о рождении и у Любы, и у Радека так, чтобы они официально считались моими детьми. Это даст им огромное преимущество в будущем. Вот, можешь убедится, оба документа. Так что теперь — это мои дети, и я займусь лично их дальнейшим воспитанием.
— Сёмочка, за заботу о детях благодарю, но признать такой рай, для построения которого придётся уничтожить столько невинных людей, — я не могу!
— Это уж как тебе угодно! Но ничего сделать ты всё равно не можешь, придётся смириться!
— Но я всё же попробую! Помогите мне дети! Мне нужно добраться до мозгов этого солдата. Я не могу уменьшить его агрессивность, но могу её увеличить!.. Спасибо! Добралась!!!
Солдат не выдержал и выстрелил прямо в маму. Мама упала.
— Идиот! — закричал Семён Андреевич, — Как ты посмел! — и поднял руку, чтобы ударить солдата.
— Ещё немного увеличиваем уровень агрессии. Давай, стреляй, ведь он нападает на тебя. Но тебя, мой милый Сёма, надо обязательно в голову, туда, где открыт щиток шлема!
Второй выстрел солдат произвёл прямо в голову Семёна Андреевича.
— Сёмочка, — вскричала мама и бросилась на его труп. — Но дело прежде всего. Мама взяла коробочку управления с груди Семёна Андреевича и переставила все рычажки в противоположное положение. После этого обняла покойника и затихла.
Солдат снял с себя шлем, с удивлением огляделся и спросил:
— Госпожа, что здесь случилось? Неужели, это я Вас поранил? И убил нашего уважаемого командира? Что же мне теперь делать, как Вам помочь?
— Не беспокойся. Ты ни в чём не виноват. Это просто техническая неисправность шлема. Из-за неё тебе пришлось ранить меня и убить вашего уважаемого командира. А виноват в этом не ты, а те, кто конструировали ваши шлемы. Если не хочешь повторения подобной трагедии, то объясни своим друзьям, что шлемы придётся выбросить из-за технической неисправности. Бери на себя командование отрядом, и достойно выполняй свой долг.
— Мы должны были идти к госпиталю, но зачем, я не помню.
— Ясно зачем, — защищать от врагов ваших раненых братьев, которые лечатся в этом госпитале!
— А что для Вас, госпожа, я могу сделать?
— Мне уже ничем не поможешь. Я умираю. Но умираю так, как хотела, рядом со своим любимым. Знаешь, ведь ваш командир был моим мужем. Перед смертью он признал всех моих детей своими. Вот тебе бумага с его подписью и печатью. В госпитале ты встретишь кого-нибудь из моих детей. Отдай им эту бумагу, может, она поможет им в жизни. А теперь оставь меня!
— Я сделаю всё, что Вы просите, госпожа!
С этими словами солдат ушёл, а мама отключилась от нас. Через несколько минут мы почувствовали, что её не стало.
Все мы были просто в отчаянии. И тут прорезался голос Радогаста.
— Молодец, Валентина Семёновна! Без оружия уничтожила главного ставленника Упыга в вашей стране, которого я сам и пальцем не смел тронуть! Теперь, Валя и Радек, если хотите, чтобы ваши близкие остались живы, срочно перебирайтесь в госпиталь и помогите им.
— Пошёл ты к чёрту со своими советами, — ответила я, — подскажи лучше, где нам найти отца Иоанна.
— А что, это хорошая мысль. Я вам его обязательно отыщу! Но сначала — в госпиталь!
— Сами знаем!
Той же ночью мы с Радеком стартовали с крыши дома в виде двух грифов. Ветер мягко понёс нас над домами, над охраной и колючей проволокой, затем над лугами и лесами по направлению к госпитальному посёлку. К рассвету мы устали, приземлились и далее, уже в людском виде, зашагали по пыльной просёлочной дороге. К вечеру мы были дома и успокаивали плачущую Розу. Рядом с ней сидел её муж — безногий Пётр. Да, подумала я, нелёгкую ты жизнь выбрала, сестрёнка.
— А знаешь, — сказала она мне шёпотом, улыбнувшись сквозь слёзы, — через пару недель у меня родится дочка! Я уже чувствую, что ей тесно в моём животе!
Я тоже улыбнулась, радуясь её счастью. Для нас с Радеком в ближайшие годы это будет непозволительной роскошью. Ради памяти нашей мамы мы должны сражаться и победить! И только тогда мы будем иметь право завести детей!
Радек Рексович о первых годах всемирной войны.
Итак, мы опять оказались дома. Петруха на удивление показался мне счастливым и деятельным. Сразу потащил меня в свою мастерскую и познакомил с известным по его рассказам Тимой-Ахмедом. Это оказался сухонький пожилой человек, дочерна загорелый, с узенькой лисьей мордочкой и хитрыми глазами. Он протянул мне руку, узкую, тонкую, с ненормально длинными, узловатыми пальцами. Затем я познакомился с ещё одним соратником Петрухи — Александром, который руководил всей этой мастерской. Александр поразил меня каким-то несоответствием своего сильного, красивого облика и тревожного затравленного взгляда. Он явно был не рад моему появлению и терпел меня только ради остальных. Петруха, наконец, вручил мне свою снайперскую винтовку. А Тима — усовершенствованный штатив для неё, который он изобрёл в последние дни. Потом они оба учили меня стрелять из неё и ухаживать за нею. Я заглянул в её ствол и поразился, внутри он сужался сначала быстро, затем медленнее, тремя змеями вилась внутри нарезка, и всё блестело, как зеркало. Каким образом удалось добиться такой зеркальной чистоты обработки? Тима с гордостью пояснил, что твёрдость материала ствола столь велика, что никакие резцы не могли быть применены для его обработки. После отливки ствол обрабатывался потоком электронов большой мощности, получаемой с помощью магнетрона. Пучок электронов направлялся на стенки ствола примерно так же, как это делается в телевизоре. Управляла пучком компьютерная программа, которую написал он сам.
Затем Петруха похвастался мне своим новым приобретением — стареньким драндулетом, купленным у какого-то фермера. Впрочем, драндулет оказался достаточно мощным и с четырьмя ведущими колёсами.
Потом, мы с Розой и Петрухой гуляли по парку, и Петруха показывал мне, как ловко он умеет съезжать на коляске с крутых гор. Он сказал, что раньше он и Розу так катал, но сейчас не будет, так как она на днях должна родить. Роза, конечно, стала настаивать на возобновлении наших соединений четырёх, но нас, телепатов, здесь осталось только трое. Роза предложила использовать Петруху.