Дхана и иные миры
Шрифт:
— Так в чём же дело? Подождём его возвращения, там и будем думать…
— Нет! Будет поздно! Боюсь и сейчас уже поздно!
Тебе придётся идти в виде барса, так как одежды для тебя я сейчас не найду, да и мамке знать о тебе не следует. Принцесса разбудила свою мамку Бубинур, и мы втроём прокрались к подземному ходу.
— Остальных я спасти не в силах! — сказала печально принцесса, — Они не верят мне, и поднимут шум! Тогда и нам уйти не удастся!
Подземный ход окончился в кладовке маленькой лавчонки. Принцесса разбудила хозяина и обменяла на деньги свои красные серьги.
— Теперь, мама, прощай! — сказала она своей мамке, — Наши пути расходятся! Вот деньги, купи себе осла и пробирайся на восток к себе на родину. Там тебе будет безопаснее! Я, если выберусь, тебя найду потом!
Она поцеловала старушку, и мы разошлись в разные стороны. У принцессы явно был какой-то план, так как она уверенно повела меня по улице…
— Слушай! Я уверена, что ты умеешь менять свою окраску! Ты можешь стать чёрным?
Один миг, и я превратился в абсолютно чёрного барса.
— Я буду звать тебя чёрной пантерой. Именно сегодня у нас уникальный шанс затеряться, оставаясь при этом на виду. Вчера в цирке чёрная пантера поранила дрессировщицу и была убита. Мы идём в этот цирк. Зрители не обратят внимания на замену зверя, а на загримированную дрессировщицу — тем более.
Принцесса остановилась, достала зеркальце, и быстро нанесла несколько чёрных линий на своё лицо, полностью изменив этим свой облик.
— Так и моя мать делала! Удивительно, я помню мельчайшие подробности её жизни, как будто я — это она… А может, я и в самом деле она…
Принцесса задумалась и молчала, пока мы не дошли до ярко раскрашенного балагана. Хозяин принял нас, что называется, с распростёртыми объятиями. На следующий же день мы оказались на манеже. Показывали обычные трюки, которые положено показывать с опасными хищниками, кроме того, принцесса заставляла меня считать различные предметы и притаскивать на арену огромные цифры с результатом. Зрители были довольны.
Наступила весна 11 года пкс. Уже второй месяц я проводил на тренировках настоящие бои на палках с учениками Петрухи. Наконец, я решил, что готов спасать свою Раису. Пришёл попрощаться к Алексею и Петрухе. Но тот меня остановил:
— Ты что, в таком виде собираешься в город?!
— А что?
— Ты хочешь, чтоб тебя сразу вычислили? Твой вид нуждается в корректировке!
— ???
— Сейчас придёт Тима, и мы тебя сделаем!
…..
Через час я вышел в зал, где висело большое зеркало! На меня смотрела жуткая физиономия с бритой головой и хохлом волос в центре. Ярко синие брюки и жёлтая женская кофта дополняли наряд. Хорошо ещё ботинки мне оставили свои.
Взяв бамбуковую палку, которая полгода охаживала меня по бокам, я отправился проститься с мамой-Розой. Она меня узнала только по узору мыслей.
— Ты что, так и собираешься перебить всех врагов своей палкой? — был первый вопрос мамы. — Так не годится! Вот, возьми клюку, оставшуюся от Деллочки. Лёгкая, буковая — выдержала не одну битву, разбила не одну голову… Ей уже лет двести и нет ей сноса!
— Да что я, хромой что ли? С чего это я клюкой буду щеголять?
— А тебе трудно? Лисом он, видите ли, может, а укоротить одну ногу — не может?!
Я понял гениальный замысел мамы. Действительно, мнимая слабость инвалида, — это сила в реальной битве. Как я об этом не подумал…
— Ну, удачи тебе! — мама поцеловала меня в лоб, чего раньше никогда не делала.
И вот я один на разбитой дороге в город. Со времён войны её не ремонтировали, так что временами колея уходила с разбитого асфальта на грунтовую обочину. Я же автоматически перешагивал через ямы и мысленно был уже в городе и спасал свою Раю…
Ночь застигла меня в пути, спал я под кустом на обочине. Утром меня разбудил мелкий дождик, дорогу местами развезло. Шлёпая по грязи, я и сам всё более покрывался коркой грязи. Наконец, деревья вдоль дороги пропали и начались поля дымящейся свалки. Город приближался… Я укоротил свою правую ногу и захромал дальше, тяжело опираясь на клюку… Потом среди загаженных полей начали появляться убогие хижины, напоминающие мой сарай детства, вокруг которых в кучах мусора копошились грязные дети. Я шёл и думал, как же мудро устроена переработка мусора в нашем посёлке. Весь мусор сбрасывается в маленький пруд на окраине посёлка. В воду постоянно добавляют экстракт бактерий с Дханы, которые перерабатывают все органические остатки мусора. Туда же направлен и сток горячей воды с теплоцентрали, — тепло необходимо для размножения бактерий… К вечеру я уже был среди высоких домов в центре города,… куда ж теперь мне направить свой путь, кто меня здесь примет грязного и замёрзшего?
Вот и дом, где выступала моя Раечка, когда нам пришлось расстаться. В очередной раз попробовал связаться с ней мысленно, но, как и раньше, отклика не было. На ступенях здания сидели люди, оборванные и грязные, такие же, как и я. Я сел невдалеке и тут же обнаружил сильнейший поток злобы, идущий от них. Я ничего не понимал…
Все грязные люди вокруг меня вставали и медленно шли ко мне…
— Ещё один! — вскричал тот, что был ко мне ближе, и неожиданно бросился ко мне, пытаясь ударить меня ногой. Я вскочил и сбил клюкой его на землю. Все эти люди не вызывали во мне страха, а только удивление и отвращение. Я без труда сбил с ног ещё пару этих сумасшедших, но тут кто-то запустил камень прямо мне в голову и,… всё покрылось мраком.
Сильно болела голова, когда я с трудом выскользнул из тьмы… Я лежал в маленькой комнатушке на узкой кровати. Я был чист и без одежды, таким же чистым было и постельное бельё. Боль в голове звала меня назад в темноту, и я падал, падал… И вдруг очутился в мире Саида-барса.
— Любимый, мне страшно! — принцесса прижалась к моему мохнатому боку.
— Отчего, любимая? — ответил я также мысленно, как она задала вопрос.
— Мой отец всё ближе, но… это не мой отец!
— Как это может быть?!
— Весь город в цветах, все готовятся встретить своего князя, победившего старого жестокого правителя Ку-У и ставшего теперь новым правителем империи. Но моё предвидение видит кровь на камнях нашего родного замка.
А день наступил, шумный и праздничный. Толпы людей смеялись и танцевали, по городу двигалась процессия воинов, окружавших белого коня, на котором сидел Он, — далёкий и недоступный общему веселью. Мы с принцессой смотрели на него через щель в шатре балагана, но он почувствовал и бросил один только взгляд в нашу сторону. И так страшен был этот взгляд, что принцесса забилась в моих лапах, а я почувствовал холод между лопатками.