Диана. Жизнь, любовь, судьба
Шрифт:
В одном из разговоров королева-мать сказала Чарльзу: «Диана Спенсер – вот девушка, на которой тебе нужно жениться. Но если ты ее не любишь, не женись. А если любишь, то поторопись, потому что найдется много других, которые уведут ее у тебя». Рут Фермой внесла свою лепту в давление на принца. Она твердила, что, если после всего этого Чарльз не женится на Диане, ее репутация будет погублена навсегда. Один из придворных королевы-матери за чаем в Кларенс-хаусе сказал: «Чарльз должен определиться. Если он отвергнет Диану, у нее не будет будущего…» Ему возразили: «Ты шутишь! Она красивая девушка, ей всего девятнадцать! Разве это беда, если принц Уэльский не сделает ей предложения? Ты живешь в каком-то другом мире!» Но Рут Фермой по-прежнему твердила: «Она будет просто раздавлена, если принц Уэльский ее отвергнет». «Полная чепуха!» – не верили придворные [91] .
91
Интервью
После Рождества в Олторпе, где, по словам мачехи, Диана большую часть времени провела в парке, оплакивая нежелание Чарльза сделать ей предложение, она вернулась в Лондон и с подружками встретила Новый год, а потом уехала в Сандрингем на семейную королевскую вечеринку. Она отправилась в путь на бабушкином серебристом «фольксвагене-гольф», а не на собственном «мини», который был слишком хорошо известен журналистам. Но пресса вновь испортила герцогу Эдинбургскому охоту, доведя его этим до бешенства. Журналисты настолько вывели из себя Чарльза, что он пожелал их редакторам «ужасного Нового года». Диана сидела дома, дожидаясь, когда Чарльз вернется с охоты, или уезжала в свой старый дом, Парк-хаус, который стоял пустым и заброшенным.
И все же чувства крепли, что не могли не замечать окружающие. Одна из фрейлин вспоминала, как Чарльз и Диана свернули в зале ковер, чтобы потанцевать, и «танцевали, как сумасшедшие, – они явно были влюблены друг в друга». Позже та же дама спросила у парочки: «Вы же влюблены друг в друга, верно?» И оба, не сговариваясь, кивнули [92] .
Вторую поездку в Сандрингем пришлось отменить из-за навязчивого внимания прессы, но Чарльз и Диана устроили тайное рандеву в Хайгроуве. Диана провела там ночь, а на следующий день Барри отвез ее в Лондон, прямо в детский сад, где она работала. Барри вспоминал: «Она выглядела очень счастливой… была спокойна, улыбалась – и не болтала». Чарльз не сделал предложения, но произошло нечто такое, что вселило в Диану уверенность. Позже Диана говорила подругам, что Чарльз сделал ей предложение в саду Камиллы Паркер-Боулз в Боулхайде [93] . Действительно ли принц сделал ей там предложение или просто недвусмысленно дал понять, что готов жениться на ней, мы так никогда и не узнаем.
92
Интервью автору (29.12.1993 г.).
93
Личная информация.
Близкие друзья Чарльза (а впоследствии главные враги Дианы) встревожились. Внук Маунтбаттена Нортон Ромси и его жена Пенни были с самого начала настроены против Дианы. Им казалось, что она хочет стать принцессой Уэльской, а сам принц ее не интересует. Они заметили, как спокойно Диана относится к вниманию журналистов и с каким удовольствием позирует для фотографов. Димблби сообщает, что в январе 1981 года супруги Ромси поделились своими сомнениями с принцем, но безуспешно. Другие люди, в том числе и Барри, полностью отвергали подобные обвинения. «Она явно была влюблена в своего принца, – писал он. – Всегда принимала его приглашения, всегда была готова подстраиваться под его планы. Ей безумно нравилось быть рядом с ним. В январе принц дал распоряжение своему секретариату отправлять Диане копию его деловых планов на неделю, чтобы она знала, где он находится» [94] , – впервые он сделал нечто подобное для девушки.
94
Stephen Barry, Royal Service: My Twelve Years as Valet to Prince Charles, p. 225.
Что бы ни думали окружающие, Диана была страстно влюблена в Чарльза и продолжала любить его даже после того, как он ее отверг. «Она буквально поклонялась ему», – вспоминает один из ее помощников. Принц Чарльз в ее глазах был взрослым мужчиной, которому, как ей казалось, можно доверять, который будет любить ее и заботиться о ней, как никогда не любил и не заботился отец.
Николас Соме не обсуждал эту тему с принцем, но сказал личному секретарю герцога Эдинбургского, лорду Руперту Невиллу, что он думает об «ультиматуме» герцога и назвал возможную помолвку «ошибкой». Соме, внук Уинстона Черчилля, был ровесником и давним другом Чарльза. Они еще подростками вместе рыбачили в Шотландии. Впервые Соме встретил Диану в Беркхолле и был «поражен» тем, что Чарльз собирается жениться на «этой очаровательной девушке-подростке». «Она была очень мила, – вспоминал он, – но в разговоре производила впечатление обычного подростка, причем не самого умного». Соме и Ромси были близкими друзьями Чарльза. Их преданность была безгранична, и они не лукавили, когда говорили, что этот брак станет катастрофой. В конце концов они оказались правы, хотя вовсе не по тем причинам, которые приводили.
Чарльз, по собственному его признанию, «находился в смятенном состоянии духа». «Необходимо сделать необычный шаг в неизвестных обстоятельствах, и это не может меня не тревожить, но полагаю… я все же сделаю верный шаг». Принц
95
Jonathan Dimbleby, The Prince of Wales: A Biography, p. 283.
96
Отсылка к американской комедии «Его девушка Пятница» с Кэри Грантом и Розалинд Рассел (реж. Говард Хоукс, 1940).
«Я устала, – вспоминала Диана. – Мне хотелось, чтобы принц Чарльз поторопился и покончил со всем этим. Королева тоже была раздражена. А потом Чарльз позвонил мне из Клостерса: „Мне нужно с вами поговорить“. Женский инстинкт подсказал мне, что происходит. Мы всю ночь сидели с девчонками [соседками по квартире] и обсуждали, что нужно сказать и как поступить. …На следующий день я отправилась в Виндзор, приехала около пяти часов. Он сел рядом со мной и сказал: „Я так скучал без вас“, но даже не попытался ко мне прикоснуться. Это казалось необычным, но мне не с чем было сравнивать: у меня никогда не было бойфренда. Мужчин, даже самых настойчивых, я обычно держала на расстоянии. И никаких чувств к ним не испытывала. Теперь я считаю, что была очень зажата. Как бы то ни было, он спросил: „Вы выйдете за меня замуж?“, а я засмеялась. Решила, что он шутит, ответила: „Да, хорошо“ – и засмеялась. Но он был ужасно серьезен. „Вы понимаете, что когда-нибудь станете королевой?“ – спросил он. Внутренний голос подсказал мне: „Королевой ты не станешь, но тебе предстоит трудная роль“. Я справилась с собой и ответила: „Да“. „Я очень люблю вас, – сказала я, – очень люблю“. А он добавил: „Что бы ни значило это слово – „любовь““. Он сказал это именно тогда. В тот день мне это очень понравилось! Я думала над его словами. А потом он поднялся наверх и позвонил матери» [97] .
97
Andrew Morton, Diana: Her True Story – In Her Own Words, p. 34.
Диана стала замечать, что Камилла буквально вездесуща, и начала задумываться над ролью этой женщины в жизни Чарльза. «К тому времени я уже понимала, что есть кто-то еще, – вспоминала Диана период тайной помолвки. – Мне много времени приходилось проводить в Боулхайде [резиденции Паркер-Боулзов], и я не понимала, почему она [Камилла] твердила мне: „Не заставляй его делать это, не заставляй его делать то“. Она слишком много знала о его личной жизни в Бродлендсе… Я не сразу поняла, что это значит. [Бродлендс ныне принадлежит внуку Маунтбаттена, Нортону Натчбуллу, лорду Ромси, близкому другу Чарльза и Камиллы.] Разумеется, я начала задумываться и нашла доказательства. Да и люди мне многое рассказывали» [98] .
98
Там же, p. 33.
Тем не менее сияющая от счастья Диана улетела в Австралию и провела три недели у матери, готовясь к свадьбе. Фрэнсис считала, что перед свадьбой Диане нужно отдохнуть в полном покое. Хотя журналисты буквально осадили ранчо Шэнд Киддов в Яссе, Питер Шэнд Кидд объявил им, что Диана находится на другом континенте. Фрэнсис и Диана в это время жили в арендованном пляжном домике в Моллимуке, в двухстах километрах к югу от Сиднея. Диана наслаждалась полным инкогнито. Она плавала и занималась серфингом на великолепном пляже, но сопровождать мать в походах по магазинам не могла, боялась, как бы ее не узнали. Во время отдыха в Моллимуке она, по ее собственным словам, «последний раз имела возможность прогуляться в одиночестве». Позднее она с обидой вспоминала, что Чарльз ни разу не позвонил ей в Австралию, а когда звонила она, его никогда не было на месте, и потом он не перезванивал. Впрочем, Диана, вероятно, как всегда, несколько драматизировала ситуацию.
По словам Барри, Диана с Чарльзом «постоянно разговаривали по телефону, но очень сдержанно». В телевизионном интервью Чарльз рассказывал, что в первый раз, когда он позвонил в дом Шэнд Киддов, они так боялись журналистов, что даже не позволили ему поговорить с Дианой. Ему было нелегко доказать, что это действительно он, а не хитроумный репортер. Когда Диана вернулась в Англию, Чарльз ее не встречал: Майкл Колборн послал сержанта Льюиса с «огромным-преогромным букетом душистых цветов». «Я знала, что цветы не от Чарльза, – с горечью вспоминала Диана, – потому что там не было записки. Просто в секретариате оказался по-настоящему тактичный человек».