Диармайд. Зимняя сказка
Шрифт:
– Конечно!
Наверно, возня с волосами крестную успокоила. Сорок раз все-таки – пока сосчитаешь, как раз и угомонишься. Изора накрыла стол, как положено воспитанной женщине, в гостиной, накинув поверх бархатной скатерти белую льняную с браным узором. Затем явились на фарфоровых тарелочках и в хрустальных плошках лососина, осетрина, севрюжина, всякие-разные копченые рыбы и мясы, оливки, сыры, тонко нарезанный хлеб, из бара хозяйка достала красное вино – во-первых, белого на Курсах официально не признавали, во-вторых, женщина, имеющая настоящие способности, его и сама не любит.
Но рюмки для вина она поставила крошечные, ликерные. Алкоголь допускался к столу целителя только в символических дозах.
– Так ты придумаешь мне какую-нибудь работу? – спросила крестная.
– А тут и придумывать нечего. Я на днях свой салон открываю, хочешь – на картах гадай, хочешь – гороскопы составляй.
– На картах у меня, может, и не получится… – задумчиво сказала крестная. – А гороскопы… У тебя ведь компьютерная программа?
Самой Изоре это дело тоже вдруг показалось сомнительным. И тут ее осенило.
– Женихов в Интернете будешь искать! Ты английский знаешь?
– Знаю.
– Будешь отвечать за переписку. Оклад – сдельный. Я как раз искала студенточку, которая бы эти письма переводила с русского на английский и наоборот. Вот – одной проблемой меньше. Там у меня как раз угол выделен под компьютер. Рекламу я дала мощную, безграмотные тетки валом повалят!
Имелось в виду – женщина, которая по-английски знает только «о-кей», тоже замуж за границу хочет. Но сама лазить по сайтам с англоязычными женихами она не может – вот и платит деньги тому, кто от ее имени пишет письма и переводит ей ответы. О том, что будет, когда жених вызовет наконец к себе в Штаты и встретит с букетом в аэропорту, эти тетки думают в последнюю очередь.
– Перевод – это хорошо. А где салон, как называется?
– Где? В хорошем месте, вход с улицы, справа – кафе, слева – ресторан, через дорогу – театр. А называется – ну, как он, по-твоему, может называться?! В твою честь, конечно! «Дара»!
– Это ты молодец, что обычаи соблюдаешь… – со вздохом похвалила крестная. – Да только, боюсь, некстати. Хотя имя у меня и сильное, настоящее имя, древнее, но ведь и оно не помогло. Как бы через имя к тебе моя неудача теперь не прицепилась.
– Отступать некуда, я все газеты рекламой забила, – сказала Изора. – Ничего, вместе – справимся, я ведь не одна, со мной Сана, а если что – Сашку подключим.
– Сашку не трожь. А Сана… это хорошо… хотя имя у нее из новых, но все равно – хорошо, имя легло удачно…
– Позвонить ей? – спросила Изора.
Гостья подумала.
– Нет, не сегодня. И пусти-ка ты меня принять душ, пока Сашка не пришла.
Она подобрала волосы повыше, скрутила в шиш и заколола его непонятно откуда выскочившим прямо ей в руку маленьким кинжалом.
Этот кинжал Изора хорошо знала. Он носил имя «Змейка» и в день наречения имени тоже получил какой-то гейс. Но какой – знала лишь крестная Дара.
Глава вторая Как вы ведьму назовете…
Сашка позвонила и сказала, что сидит у однокурсницы, готовится к зачету, и это надолго. Проверить было невозможно – да и не больно-то хотелось. Даже если девчонка не с однокурсницей, а с однокурсником, и не к зачету, а к маршу Мендельсона, – что теперь изменишь?
Вот если бы ее сейчас отправить на Курсы, то можно было бы договориться и насчет гейса, подумала Изора, пусть хотя бы один из трех звучал так: не ночевать вне дома. Или даже круче: не вступать в амурную связь с ровесником, а только с тем, кто старше по крайней мере на сорок лет! Другой вопрос – что этот гейс потом все равно придется как-то снимать, хотя вообще Изора не слыхала, чтобы с кого-то сняли гейс. Но то – потом, а сейчас у девчонки все-таки сессия на носу. В обычном институте, кстати говоря, без всяких мистических затей.
Но у Изоры сейчас была забота покруче Сашкиной личной жизни.
Сана правду сказала – им следовало вызволять из неприятности общую крестную. После того, как обе в один день сделались ее крестницами, они оказались с ней связаны довольно крепкой веревочкой. Дара, со своей стороны, обязательства выполняла согласно обычаю. Но как крестница имела право в трудных обстоятельствах позвать на помощь крестную, так крестная могла позвать хоть всех своих крестниц разом, и они были обязаны, бросив все дела, явиться, готовые к любым подвигам и приключениям.
Как правило, звали в случаях, когда крестная хотела справиться с неизлечимой болезнью и для обряда требовалось то шесть, то семь, то двенадцать женщин в балахонах, которых не касалась иголка, босых и с распущенными волосами.
Сейчас формального призыва не было. Но если отвлечься от формальностей – сам приезд Дары был просьбой о помощи. Крестная приехала в город, где у нее были сразу две крестницы, это что-то значило.
Убедившись, что крестная плещется в ванне, Изора опять позвонила Сане.
– Ну, как? Раскинула? – спросила она.
– Изорочка, да – только не карты, а каша какая-то, фиг чего поймешь. Одно скажу – гейс этот пришел через мужчину и брачную постель.
– Ты думаешь, Кано?
– А что тут думать! Он, сволочь, больше некому! Думал ее этим гейсом удержать!
– Погоди, Санка, погоди!… А Кано вообще может накладывать гейсы?
– У него второе посвящение – наверно, может…
– Ну, так и у крестной – второе посвящение! Меч на меч, Санка. И, кроме того, мы же еще не знаем, что это за гейс…
– А что она сказала?
– Что это гейс-оболочка. То есть, три ее законных гейса – ну, там чтобы в волосах ничего постороннего, не пить вина на рассвете и на закате, что-то еще несерьезное, – перекрываются полностью. Их теперь соблюдай не соблюдай – никакого проку. И к нему, к гейсу-оболочке то есть, возможно, еще что-то подвешено.
– Ни хрена себе… – пробормотала Сана. – Слушай, крестную надо выручать. Как бы узнать, что это за гейс такой? Попробуй ее расспросить.
– А ты попробуй в шар посмотреть.