Диету не предлагать
Шрифт:
Нет, определенно такой голос бывает у профессиональных соблазнителей и у ушлых дельцов, так и норовящих всучить бедным чувствительным девушкам кредит под грабительский процент. В общем, такой баритон мог быть только у разводилы.
– Здравствуйте, – настороженно ответила я, старательно искоренявшая в себе привычку «дакать».
С этими банковскими распознавателями голоса лишний раз соглашаться я, периодически страдающая паранойей «деньгискартыснимут», опасалась.
– Скажите, вы сегодня случайно не взяли чужой багаж в аэропорту? –
– Не случайно, а вынужденно. Это вы взяли мой. А я уже тот, что остался, – отрезала я.
Хоть я все еще и стояла на карачках, но была неумолима в свой логике.
Собеседник на миг замялся, словно хотел сказать что-то не очень лестное, но в последний момент решил проглотить.
– Может быть, мы сможем увидеться и обменяться сумками?
Наконец – то я услышала дельное предложение.
– Хорошо. Сможете подъехать к отелю… – я назвала адрес.
– Конечно, – раздалось уже не столь бархатисто, зато по – деловому. Дальше переговоры прошли очень быстро.
В трубке послышались гудки. А для меня так и осталось загадкой, как этот хозяин белых боксеров меня так быстро нашел?
Впрочем, раздумывать над этой загадкой времени не почти оставалось, и это «почти» я потратила с пользой: помылась. А в назначенный час я с чужим багажом и чуть влажными распущенными волосами, перекинутыми через плечо, стояла в холле.
Мужик не шел. В смысле, проходили всякие разные, но все – мимо.
Я уже начала злиться. В конце концов, это деловая встреча, а не свидание. И даже на рандеву обычно опаздывает дама, а никак не …
– Простите, это не с вами мы перепутали сумки? – за моей спиной раздался знакомый по телефонному разговору голос, но едва я повернулась, как он сменился уже знакомой по аэропорту физиономией: – Ты!?
Я во все глаза смотрела на похитителя моей сумки. А то, что он именно намеренно ее спер, я нисколько не сомневалась! В отместку за карман. Правда, почему при этом свою оставил – неясно. Наверное, просто не успел за ней вернуться.
Сейчас он был без очков, с волосами, собранными в короткий хвост. Высокий. Настолько, что я при своем немаленьком росте была ниже его на полголовы.
Я машинально задвинула сумку, которую держала в руке, за спину.
– Могу сказать то же самое, – прошипела я.
– Слушай, мне жаль, что я взял твою сумку, – спустя долгую минуту напряженной тишины выдал блондин.
У меня аж глаз дернулся от того, как интонация может дисгармонировать со смыслом.
Он говорил это с такой неохотой, словно перед тем, как произнести в общем-то простую фразу, долго боролся с собой. Могу поспорить, что с большим удовольствием он бы выдал что-то вроде «глаза бы мои тебя не видели» или «почему ОПЯТЬ именно ЭТА идиотка?». Ну или что-то в этом же духе.
Впрочем, я не осталась в долгу, и оскалившись в тридцать два зуба фирменной улыбкой Цербера произнесла:
– А уж мне-то как жаль…
То ли моя лучащаяся мина
– Держи, это твоя.
При этом у него была такая каменная морда лица, будто он не мои шорты – сланцы обменивал, а кило героина.
– Надеюсь, все мои вещи целы?
– Даже не сомневайся, – процедил блондин, видимо сам не заметив, как перешел на «ты».
Я тут же всучила в протянутую руку его сумку и уже было собралась развернуться, чтобы уйти, как этот несносный тип буркнул:
– Подожди, я проверю…
Есть состояние, когда ты хочешь взорваться. Есть – когда чувствуешь жуткую потребность заорать. Иногда хочется побиться головой о стену или клавиатуру. Но вот сейчас, в этот конкретный момент, я испытывала просто жизненно необходимую потребность придушить одного патлатого придурка. Меня еще никто так быстро не доводил до бешенства.
А этот… псих, словно и не подозревая ни о чем, присел на корточки, расстегнул сумку и стал копошиться в вещах с энтузиазмом кладоискателя.
Конечно, я и не подумала дожидаться, когда он пересчитает все залежи собственных подштанников. Развернулась и даже успела гордо сделать два шага, когда меня догнал оклик:
– Его тут нет, – а потом мне в спину раздался звонкий щелчок пальцами, призванный привлечь мое внимание, и чуть громче – Эй! Куда подевался мой ежедневник?
Все! Этот щелчок, словно я была прислугой, оказался последней каплей. Я развернулась на пятках. Подошла. Бухнула свою сумку рядом с ногой патлатого и, присев так, что наши лица оказались на одном уровне, резко щелкнула пальцами перед его носом. Вышло, правда, не так звонко, зато зло – уж точно.
– Так! Послушай сюда, мой недорогой и нехороший, – я тоже не стала «выкать». Ни обстановка, ни поза, ни мое состояние к этому не располагали. – Я не «эй», не «ты» и не «сбегай принеси». Я – Ника. А для тебя – Вероника Владимировна. Можно еще уважаемая, и достопочтенная. Это, во – первых, – я выдохнула, а потом милейшим голосом, из категории «можно в чай класть вместо сахара», добавила: – А во – вторых, я ничего у тебя из сумки не брала. Мне чужое без надобности. А если ты меня на деньги развести хочешь – не на ту напал. Я сейчас тоже могу заявить, что у меня в сумке миллион был. Будешь возвращать?
И улыбнулась. Очаровательно так.
Мою тираду блондин выслушал молча. Даже не шарахнулся от щелчков у себя под носом. Правда его глаза… Если в первые секунды нашей встречи они показались мне зелеными, то сейчас потемнели до темно – оливковых. А еще в них было столько обещания… обещания убить меня самым зверским способом, что мне стало не по себе.
– Хор-р-рошо, Вероника Владимировна, повторю еще раз. Где. Мой. Ежедневник? – со сдерживаемой яростью прорычал этот псих. Чеканя каждое слово. Видимо, чтоб лучше дошло.