Дикарь. Любовь вопреки
Шрифт:
На ватных ногах сокращаю расстояние между нами и осторожно подцепляю дрожащими пальцами цепочку.
В груди всё переворачивается и ноет от боли. Вспоминаю момент, когда Вагнер надевал это украшение на мою шею. Как смотрел на меня. Как мы целовались, переполненные нежностью друг к другу…
Эти воспоминания режут меня изнутри. Вспарывают и убивают.
Закусываю губы, пытаясь сдержать истерику, но слёзы удержать не получается. Они катятся по щекам обжигающими дорожками.
Смахнув их, забираю кулон и, не
Вызываю такси и еду домой, наплевав на то, что прогуливаю пары. Не хочу больше притворяться. Моё сердце разрывается на куски, а горло снова сдавливает ядовитый ком, отравляя душу.
Добираюсь до дома и, рухнув на кровать, рыдаю, сжимая в кулаке единственную вещь, оставшуюся на память о Данисе. Символ моей защиты, моей боли и… потерянной любви.
Глава 43
Лежа на кровати, смотрю в одну точку и слушаю, как в соседней комнате работает телевизор со спортивными новостями.
— …Какие прогнозы можно сделать на предстоящий бой? — задаёт вопрос ведущий программы.
— Сейчас сложно что-то говорить, — отвечает ему приглашённый эксперт. — Вообще, по уже имеющейся статистике Вагнер, несомненно, лидирует в сравнении с Торресом. Достаточно вспомнить их предыдущую встречу, когда наш спортсмен нокаутировал испанца в третьем раунде…
— Я помню тот бой, — усмехается ведущий. — Это был неожиданный финал. Но весьма зрелищный.
— Да, победа была абсолютной, и я даже обрадовался, узнав, что состоится реванш. Ведь еще раз стать свидетелем качественной работы Даниса — это всегда удовольствие.
— Соглашусь с вами. Техника боя нашего парня достойна отдельного внимания.
— Это верно. Так было до недавнего времени. Но перед сегодняшним боем я и мои коллеги находимся в абсолютной растерянности. Все мы уже наслышаны, как проходила подготовка Вагнера последние недели…
— Вы о нескольких потасовках, о которых писала желтая пресса? — уточняет ведущий. — Перестаньте, Владимир. Я думаю, слухи чересчур раздуты.
— Мне бы очень хотелось в это верить, но — увы. У нас есть достоверная информация, которая подтверждает, что чемпион систематически нарушал дисциплину и игнорировал наставление тренеров. Смею предположить, что такой непрофессионализм может плачевно отразиться на исходе сегодняшнего боя.
— Ну вы уж совсем пессимистично настроены, Владимир. Всё-таки Вагнер не новичок в этом деле. Я уверен, он знает, что делает.
— Надеюсь, вы окажетесь правы, Дмитрий. В любом случае, мы все желаем нашему спортсмену только победы…
Не могу больше это слушать.
Резко поднимаюсь с кровати и мечусь по комнате, не находя себе места.
Чем меньше времени остаётся до боя, тем больше у меня разрастается паника из-за Даниса. Нервы болезненно скручиваются, окружающее пространство душит.
Отчётливо понимаю, что находиться дома и просто смотреть с папой телевизор я не смогу. Волнение и вина перед Вагнером вызывают головную боль.
Быстрым шагом иду в прихожую и надеваю куртку.
Не знаю, куда пойду. Просто хочется уйти подальше от телевизора и всех этих рассуждений по поводу предстоящего боя.
Выхожу из подъезда и, вдыхая прохладный вечерний воздух, не чувствую облегчения. Меня трясёт.
Мысли все там, с Данисом. Сердце отбивает тревожную дробь, и я снова достаю телефон, чтобы набрать номер, который уже навечно отпечатался в памяти.
И снова я натыкаюсь на равнодушный голос автоответчика, сообщавшего, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа. Черт!
Закусываю губу от бессилия. Бреду по пустынной улице, не замечая ничего вокруг. Сердце разрывается от безысходности. Я в полном отчаянии.
Ветер проникает под куртку, но я не замечаю этого. Единственное, о чём думаю и молюсь — чтобы Вагнер сегодня не пострадал.
Пусть злится на меня. Пусть ненавидит. Лишь бы это не отразилось на его жизни и карьере.
Господи, пожалуйста, помоги ему!
Шмыгаю носом, утирая слёзы. В руках вибрирует телефон, а я даже не сразу замечаю это.
— Алло, — отвечаю на вызов севшим голосом.
— Привет, Лена, — узнаю детский голос Вероники. — Как у тебя дела?
— Привет, — растеряно. — Я… нормально. А ты как?
— Не знаю, — тянет девочка. — За Даниса очень волнуюсь. Ты с ним не разговаривала?
Тяжело вздыхаю, испытывая дикий стыд. Что мне ответить?
Я виновата во всём, что происходит со спортсменом. Но какой смысл посыпать голову пеплом, если это нисколько не поможет Вагнеру и лишь расстроит Веронику?
— Нет, — тихо отвечаю. — Не могу дозвониться до него.
— Он разбил телефон, Лен, — сообщает грустно. — Сказал, что случайно, но я не верю. Последний раз, когда мы разговаривали, Данис был чем-то расстроен. Вдруг это как-то связано со мной? Вдруг он не сможет вытащить меня отсюда?
Слышу, как Вероника всхлипывает, и это режет душу. Сжимаю до скрипа телефонную трубку.
— Ника, а если я к тебе сейчас приеду? — внезапно спрашиваю. — Как думаешь, мне разрешат побыть с тобой в такое время?
— Ты правда можешь приехать?!
— Могу.
— Здорово! Приезжай! Сегодня дежурит добрая воспитательница. Я договорюсь с ней.
— Отлично, — радуюсь вместе с ребёнком. — Ну всё, жди, скоро буду.
Сбрасываю вызов и вызываю такси. По дороге заезжаю в магазин за гостинцами для Ники и воспитательницы, которая разрешает мне пройти в холл, где стоит телевизор и несколько диванов.
Вероника уже нетерпеливо ждёт меня и, как только появляюсь, несётся навстречу, виртуозно управляя коляской.