Дикарь. Любовь вопреки
Шрифт:
Мама облегченно выдыхает и тоже улыбается. Притягивает в свои объятия.
— Всё будет хорошо, моя девочка. Всё наладится. Вот увидишь.
Оставляю её слова без ответа. Потому что внутри всё так же зияет рана, которая причиняет невыносимую боль. И нет надежды, что всё наладится. И хорошо уже никогда не будет.
Глава 42
Иду по кишащему студентами коридору, а мыслями нахожусь совершенно в другом месте.
Данис.
О нём я думаю постоянно. Двадцать четыре
Для остального мира моя жизнь идёт своим чередом — я учусь, провожу тренировки, отрабатываю программу для чемпионата, общаюсь с людьми… Но если раньше это всё имело какой-то смысл, то теперь это лишь механические действия, которые создают видимость моего существования.
На самом деле внутри я абсолютно пустая. Эмоций нет. Вообще никаких. Совсем.
Я словно бездушный робот или кукла, исполняющая роль человека. Всё на автомате.
Равнодушие стало моим спасением. Бегством от боли и слёз, которые раньше накатывали внезапной удушающей волной, лишали кислорода и выводили из строя.
Теперь этого нет. Я эмоционально выпотрошена и обесточена. И это хорошо, потому что только в таком состоянии новости про Вагнера воспринимаются проще. Ровнее.
Практически ежедневно я узнаю, что он нарушает дисциплину, конфликтует с тренерами и журналистами. Постоянно пускает в ход кулаки, особенно за пределами тренировочного лагеря.
Каждая статья с его именем — скандал. Пресса с извращённым наслаждением смакует агрессивные выходки чемпиона, разделяясь во мнении. Одни считают, что такое неадекватное поведение в скором времени приведёт к разрушению спортивной карьеры. Другие же, наоборот, пророчат ему ещё больший успех. Ведь, несмотря на скандалы, рейтинг Даниса среди поклонников растёт с огромной скоростью. Публика любит плохишей, бросающих вызов обществу. Любит бунтарей за их смелость и отчаянный пофигизм.
Только никто из фанатов не задумывается над истинными причинами всего этого, не задумывается о последствиях. Всем плевать, чем всё закончится. Главное — зрелище. Остальное — неважно.
Я же каждый раз с замиранием сердца пролистывала новости. И каждый раз молилась, чтобы очередная выходка Вагнера не закончилась трагедией.
Но сегодняшний день, надеюсь, положит конец всему этому беспределу. Ведь сегодня у Даниса бой, после которого он вернётся в город. А дальше…
Что будет дальше, я стараюсь не думать, чтобы окончательно не слететь с катушек.
— …Поэтому сегодня я отменила тренировку, — пробивается в сознание голос Маши. — Ты же не против?
— Что? А, нет. Не против, — кидаю отстранённо. — Делай так, как считаешь нужным.
Подруга уже не удивляется моему равнодушию.
Сначала она пыталась как-то разговорить меня, встряхнуть, потом бросила эту затею и просто оставалась рядом.
Мы с ней не обсуждаем Вагнера. Вообще парней. Даже про того татуированного незнакомца я больше не спрашиваю.
Резко на всё стало плевать. Ничего не хочу.
— Слушай, может, в кафешку сходим? — внезапно предлагает Маша.
— Мы же на большой перемене собирались, — хмурюсь. — Я пока не хочу есть.
— Я хочу, — настаивает. — Пошли.
Она как-то подозрительно торопливо хватает меня под локоть и тащит за собой. Это выглядит странно, но лишь до того момента, пока я случайно не бросаю взгляд вправо и вижу копну рыжих волос.
Астахов.
Теперь понятно, почему Маша хотела увести меня отсюда. Ведь после того случая Костя ни разу не попадался на глаза, будто избегал меня. Но сейчас он пробирается сквозь толпу студентов, направляясь целенаправленно в мою сторону.
Застываю, словно вкопанная, меня начинает потряхивать от всколыхнувшихся эмоций, которые я так усердно прятала глубоко в себе.
Появление Астахова действует как триггер, срывает всё моё спокойствие.
Наполняюсь такой адской яростью, что по телу прокатывается озноб. От бешенства сжимаю губы в тонкую линию, стискиваю кулаки.
Костя в это время подходит ко мне и открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не даю ему это сделать.
Размахиваюсь и от всей души залепляю ему звонкую пощёчину, от которой его голова дёргается в сторону, а сам парень отшатывается назад.
Руку печёт от хлёсткого удара, но я не обращаю на это внимания. Уничтожающим взглядом врезаюсь в Астахова, кривя дрожащие губы.
— Ты вообще страх потерял?! — вскрикивает Маша, вставая между нами. — Не подходи к ней!
— Лен… Я… — парень смотрит на меня умоляющим взглядом. — Я знаю, что поступил как последний урод…
— Как?! — толкает его в грудь моя подруга. — Ты и есть урод, понял?! Из-за тебя Лена попала в больницу с сильнейшим отравлением! Скажи спасибо, что дело не дошло до полиции!
— Я виноват, Лен, — от волнения лицо и шея Кости покрывается красными пятнами. — Если бы можно было всё вернуть, я никогда бы не сделал этого. Прости…
На моих глазах выступают слёзы. Астахов говорит искренне, но моя обида настолько велика, что я не могу даже мысли допустить о прощении.
Не считаю себя злым человеком, но сейчас не способна на добрые чувства и милосердие. Потеря Даниса выжгла во мне глубокую дыру. Я теперь пустая и уже не такая доверчивая, как раньше.
— Я смотрю, у тебя фингал зажил, — лениво тянет мужской голос откуда-то сбоку. — За новым пришёл?
В поле зрения попадает мощная фигура парня с татуировками. Он подходит к Астахову и отталкивает его от нас.
— Свалил отсюда! — рычит грубым басом. — Это последнее предупреждение.
— Лен, я хотел вернуть тебе кое-что, — пытается игнорировать его Костя, раскрывая ладонь. — Надо было раньше это сделать. Но я не знал, как подойти…
Мой взгляд прирастает к руке парня. Нервно сглатываю, видя золотой отблеск кулона, который мне подарил Данис.
После того злополучного вечера я думала, что навсегда его потеряла. А оказывается, всё это время он был у Астахова.