Дикарь
Шрифт:
— Мы ведь оставались… не раз.
— Всё это была рекламная акция. Ты была свободна, а теперь будешь в его власти, одна, в
чужой стране. Тебя не напрягает тот факт, что ты даже не знаешь, чем он занимается? Разве это нормально для супругов?
Ника молчала, печально глядя в окно. Я усмехнулся, вспомнив старую антропологическую байку:
— Знаешь, говорят, из всего человечества в итальянцах найдено больше всего процентов генома неандертальца.
Ника грустно улыбнулась:
— А я так тебя называла. Про себя, конечно.
— Ну да, — хмыкнул я. — Я же дикарь…
— Ты…
— Это такое облегчение, что от тебя не нужно прятаться!
— В тебе нет ничего такого, что нужно было бы прятать. Ты ничем не хуже всех остальных людей. А во многом и лучше.
— И в чём же?
Хочу… хочу это услышать от неё.
Моё острое, жадное чувство к этой женщине требовало пищи.
Она, кажется, поняла это. Улыбнулась:
— Ты искренний, сильный, умный.
Слишком прямолинейный, грубый, эрудированный, но в своих, узких и неинтересных областях — так меня аттестовали честные девушки во времена моей ранней молодости, когда я только приехал на большую землю. А потом всех стал интересовать только один параметр — богатый.
— И красивый? — спросил я Нику, провоцируя.
Она засмеялась:
— Тиим!
— Что? Я хочу знать… Тебе нравится моя внешность? Вот я от твоей без ума.
Ника очаровательно покраснела.
— А для мужчины внешность не главное.
— Пусть не главное, а всё-таки…
— Офф! Ладно! Нравится. Ты такой… здоровенный.
— Да? Это красиво? — я слегка поиграл бицепсами, Ника кокетливо прикрыла лицо ладошкой.
— Для мужчины — да. Не думаю, что понравилась бы тебе, будь я такой же здоровенной, как ты.
Я невольно представил себе огромную Нику — ростом с меня, широкую в плечах… она права, зрелище не для слабонервных. К счастью, моя ведьмочка миниатюрна и округла только в нужных местах. Однако желание пригреть и приласкать её в своих руках становилось всё настойчивее, и чтобы не поссориться из-за моей излишней настойчивости, а также не смущать девушку физиологическими реакциями мужского организма, необходимо было менять дислокацию и диспозицию.
— Может, сходим на рыбалку? — предложил я.
Ника распахнула и без того большие глаза:
— На рыбалку? Куда?
— На тот пруд, где мы позавчера купались.
— Там есть рыба?
Я кивнул.
— А разве на рыбалку не ранним утром ходят?
— Утром или на вечерней заре.
— Хм, честно говоря, я никогда не была на рыбалке…
— Ты многое потеряла, но теперь у тебя есть шанс восполнить пробел.
— Ну давай попробуем. Только у меня, наверное, нет подходящей одежды…
— Я тебе дам.
Ника, конечно, утонула в моих спортивных штанах, но у них были манжеты и завязки, поэтому нам удалось их приструнить. Куртку позаимствовали у Лизы. Взяли раскладные стульчики, термос с травяным чаем и снасти и пошли встречать закат. Было волшебно тихо и хорошо. Прохладно, но мы тепло оделись, поэтому не мёрзли. Я с удовольствием показывал Нике, как правильно насаживать наживку на крючок и закидывать удочку — мне удалось немного пообнимать её при этом, и я чувствовал, как тело девушки вибрировало
Мы поймали несколько рыбёшек: я три, Ника — одну. Я думал, что она обрадуется добыче, но глупая девчонка чуть не разревелась над жестокой судьбой хладнокровной животины и хотела даже отпустить её обратно на волю, но я авторитетно заявил, что рыбка всё равно умрёт.
Потом мы развели костёр — Ника тоже помогала: подсовывала щепочки — и пожарили свою совместными усилиями очищенную добычу на металлической сетке.
— Это как-то не по-первобытному! — капризно скривилась девушка. — Надо на заострённых ножом веточках…
Я усмехнулся:
— Сказала Ника, которая в первый раз в жизни чистила рыбу.
— Не в первый. Просто я это не люблю, поэтому делаю редко.
— Ну а я не люблю мучиться с палочками, когда есть сетка.
Рыба оказалась очень костистая, есть её было практически невозможно, но Ника всё равно выразила огромный восторг.
— Экскурсия в каменный век! — заявила она с сияющими глазами, в которых отражалось пламя костра.
— Я в таких экскурсиях всё детство провёл! Но девушки редко от них получают удовольствие…
Я подсел к ней поближе, осторожно тронул её волосы, прошептал:
— От тебя пахнет рыбой, тиной и костром. Но мне всё равно безумно хочется тебя поцеловать…
— Тим…
— Можно? Пожалуйста… Всего один раз…
Она прикрыла глаза:
— Только в щёку.
Я жадно припал горящими губами к её нежной бархатной прохладной щеке. Потом ещё — чуть ближе к губам.
— Ты просил один… — тихо напомнила Ника.
— Я имел в виду поцелуй в губы. Он один идёт за три в щёчку.
Ну и детский сад — самому смешно! Но кайфово не по-детски…
Вероника
Я бы не назвала то утро добрым: сразу после завтрака Тимур пригласил меня в свой кабинет и со скорбным выражением лица, которое явно давалось ему непросто (мой медведь — очень искренний, а ликование так и рвалось из него наружу), поведал то, что его людям удалось разузнать про Витторио:
— Он не занимается ничем таким, что могло бы принести много денег. По крайней мере, официально. Несколько подставных фирм — в основном, для отмывания денег, небольшой мусорный бизнес. Мелочь, никак не объясняющая, откуда у этого человека роскошный дом в богатом районе Неаполя, другая недвижимость, шикарные автомобили, яхта… Есть только слухи, замятые журналистские расследования, — он помолчал немного, будто собираясь с силами. — Ника, по всему похоже, что этот человек — преступник по жизни. Попросту, говоря, бандит. Мафиози.