Дикарь
Шрифт:
Всё время, что Тим читал стихи, по моему телу сновали мурашки. Его голос звучал так проникновенно, что меня накрывало волной экстаза, хотя я и не понимала ни слова.
— Бодлер, — ответил мой мужчина. — "Гимн красоте".
— Я не знала, что ты говоришь по-французски…
Он усмехнулся:
— Я ведь тоже… сын профессора, забыла? Правда, произношение у меня ни к чёрту — так всегда говорили и батя, и репетиторы.
— Ну, я-то в этом ничего не смыслю, так что впечатление самое благоприятное…
— Тебе
— Не то слово!
— Слова можешь оставить себе, а мне подарить что-нибудь посущественнее.
Я улыбнулась. Вот хитрец! Но его настойчивость радовала, потому что буквально час назад он заставил меня сомневаться в своих чувствах. Это глупо и смешно: Тим сделал мне предложение и, можно сказать, признался в любви, но я всё равно успела напрячься от того, что он не пришёл на обед и после ужина не проявил намерения побыть наедине. Тогда-то и выяснилось, что я успела привыкнуть к его вниманию, нежностям, напору. Что они нужны мне не меньше, чем я — ему.
Положила руку на крепкое плечо, потянулась губами к его лицу. Он легко подхватил меня, пересадил к себе на колени.
— Имей в виду, красотка, — хрипло прорычал мой медведь мне в скулу, — что чем ты ближе, тем мне тяжелее… сдерживать животные порывы. Так что будь осторожна…
— Это угроза? — уточнила я кокетливым тоном. Не боялась, что тут поделаешь? И сама уже была бы не прочь пасть и взвалить ответственность за своё падение на его дикарскую натуру.
— Предупреждение.
— Тогда, может, обойдёмся словами?
— Ага, щас! Целуй давай, истомила совсем, чертовка…
Я чуть наклонилась, совсем как он, слегка коснулась губами его нижней губы, втянула её нежно, осторожно — и отпустила.
— Так хорошо?
Он кивнул:
— Продолжай.
— А всё.
Тимур захлопал глазами:
— В смысле — всё?!
— Ну, я стараюсь не будить твою звериную натуру…
— На самом деле, эффект скорее обратный.
— Тебя не поймёшь! — я притворно нахмурилась.
— Понять меня очень просто: хочешь большой и чистой любви — приходи вечером на сеновал*.
У меня в груди всё сладко сжалось и потеплело, оттого что я знала, откуда цитата.
— А если я хочу, но мне стыдно за это, то сидеть тихо в своей комнате, а с тобой видеться только в присутствии отца?
Мой влюблённый медведь принялся утробно ворчать, уговаривая:
— Что тут стыдного? Я нравлюсь тебе, мы взрослые люди…
Его руки принялись блуждать по моему телу, подключая необоримые аргументы. Я спорила из последних сил:
— Я взрослая женщина, которая дала слово…
— Бесчестному обманщику и преступнику.
— Предлагаешь мне уподобиться ему?
— Ты не подобна ему, он на твоём месте и минуты бы раздумывать не стал.
Я
— Ничего, — махнула я рукой. — Не обращай внимания. Ладно. Давай расходиться, — и попыталась оторвать свою пятую точку от его коленей, но у меня ничего не вышло. Мои любимые железобетонные руки крепко ухватили меня за талию и мгновенно усадили обратно.
— Я так и не получил своего восторга за декламацию Бодлера!
Я улыбнулась, погладила его по бородатой щеке — он блаженно прикрыл глаза, чуть ли не заурчал.
— Поверить не могу, что тебе не встретилось ни одной хорошей девушки! — пробормотала я в приятно пахнущую лицевую растительность. — Их полно на свете, а ты такой… мм… в тебя легко влюбиться.
Тимур распахнул глаза.
— Может, я раньше не такой был? Признаться, сразу по возвращении из сибирской ссылки, мне отчаянно не хватало светскости.
— А потом?
— А потом… меня будто прокляли. Да, возможно, что богатство — это проклятие. Оно притягивает только дурных людей.
— Глупости! Ни за что не поверю в это.
Я нахмурилась, думая о том, с чем могла быть связана такая странная тенденция.
— Эй, — Тимур бережно тронул пальцами мою щеку и подбородок. — Не бери в голову. Теперь-то со мной всё хорошо. Я тебя нашёл.
— Не ты, а твой папа, — поправила я его с улыбкой. — А может, даже это мой твоему предложил…
— Если так, он оказал мне большую услугу. — он мягко коснулся моей щеки губами. — Я буду его вечным должником. — Поцелуй в уголок губ. — С удовольствием.
Тимур наконец полноценно завладел моими губами. Он целовал меня очень нежно, постепенно становясь всё настойчивее. В конце концов я оказалась на нём верхом, лицом к лицу, а его руки — под курткой, на моих мягких местах. Затвердевшие антропогенетические причиндалы недвусмысленно упирались мне в низ живота.
— Пойдём ко мне, — хрипло попросил Тимур. — Нет, не пойдём. Ты сиди, я сам отнесу…
— Тим…
— А ты знатная садистка, Вероника Львовна!
— Просто мы не с того начали. В первый же день знакомства, помнишь?
— Как не помнить? Ты была такая смешная в своей самоуверенности…
— Смешная?! — я подскочила, пытаясь слезть с его коленей, но он меня в очередной раз не отпустил:
— Ну для меня было очевидно, что, сделай я ещё шаг — и ты тут же сдуешься.
— А если бы я не сдулась?
— У тебя есть отличный шанс проверить это сейчас.
— Сейчас совсем другое, ты же влюблён в меня. А тогда — если бы я не прервала поцелуй, что бы ты стал делать?