Дикарь

Мойра

Наши дни

У меня кружится голова от чувства похоти.

Голова идёт кругом, сердце колотится с бешеной скоростью, мышцы напряжены во всех чувствительных местах.

Я недалека от того, чтобы потерять над собой контроль, и все мои инстинкты кричат мне: «Сдайся... подчинись…»

Повиновение.

— Встань на колени, — приказывает мне Зак тихим голосом, который пробирается мне глубоко под кожу и заставляет мою кровь разливаться жидким

— Нет, — упорно шепчу я, даже если хочу кричать: «Да».

Я знаю, сейчас начнётся.

Вообще, я считаю, что мой сумасшедший отказ на его требование — это лишь способ спровоцировать его и заставить подчинить меня. Это возбуждает меня больше, чем просто сдаться, подчиняясь в одиночку.

Зак хватает и крепко сжимает мой затылок… даже достаточно жёстко, чтобы привлечь моё внимание. Он сказал мне однажды, что так делает самец ягуара со своей парой, чтобы заработать ее уважение перед тем, как он будет спариваться с ней, и я верю ему. Я полностью поддерживаю его культуру воспитания, привитую ему дикой природой Амазонки. Мне даже нравится то, как сформировался характер Зака за столько лет, проведённых вдалеке от современного мира.

Я чувствую его горячее дыхание на своей шее, когда он прижимается ко мне и рычит:

— Не смей мне больше говорить «нет».

Это все, что он говорит мне, прежде чем толкает меня вниз, и мои колени подгибаются без какого-либо сопротивления. После того, как мои колени ударяются о ковёр, он заставляет меня опуститься… ниже, ниже и ещё ниже... до того момента, пока моя щека не чувствует прикосновения мягкого шерстяного ворса ковра, а моя попка не приподнята высоко вверх для него. Я прерывисто и удовлетворенно вздыхаю, прикрывая глаза, и это напоминает мне самый первый раз, когда я увидела, как Зак делает то же самое с другой женщиной и то, как долго я желала, чтобы он сделал это со мной.

Это был один из главных моментов в моей жизни, когда все мои представления о приличном поведении рухнули, желая быть замененными на жадное стремление узнать что-нибудь новое от этого мужчины.

Странно... потому что именно я была его учителем, а сейчас, здесь, он... учит меня.

Закари Истон учит меня чувствовать моё желание, о котором я даже ничего и не предполагала, пока не познакомилась с ним.

Грустный маленький мальчик.

Дикарь из джунглей.

Одиночка, воин... опасный по своей натуре.

Один из тех необыкновенных мужчин, которые не принадлежат никому ни здесь, ни сейчас.

— Ты помнишь, как ты впервые увидела меня? — спрашивает Зак и все еще держит мою шею рукой.

— Да.

— Это возбудило тебя, не так ли?

— Да.

Ты хотела, чтобы я трахал тебя также, не так ли?

— Да.

— Ты хочешь этого сейчас?

— О, Боже, да, — простонала я.

— Тогда расскажи мне, — настаивал он, и я могла слышать в его голосе веселые нотки.

— Рассказать тебе что? — спрашиваю я, смущаясь.

— Расскажи мне все про тот первый раз, когда ты меня увидела. Расскажи мне ту историю, моя сладкая Мойра, и тогда я обещаю подумать о том, чтобы

Я бесшумно вздохнула, и мои губы приоткрылись от удивления, я закрыла глаза и погрузилась в воспоминания о путешествии по Амазонке примерно месяц назад, чтобы забрать Зака… бедного маленького потерянного мальчика, который прожил последние восемнадцать лет в примитивном, индейском племени Карайков.

Да, это был именно тот день в моей жизни, после которого все изменилось безвозвратно.

Мы продолжали свой путь дальше через джунгли. Наш гид, Рамон, шел первым, затем я и отец Гоуль. После того, как мы приземлились на маленькой воздушной площадке, которая граничит на юге с частью реки Амазонки, а на западе с колумбийско-бразильской границей, мы держали наш путь по направлению к реке Жутаи, где отец Гоуль купил старое каноэ у речного торговца. Мы поплыли на юг, вынужденные пару раз сходить на берег, чтобы преодолеть непроходимые пороги, путешествуя ещё два следующих дня до того момента, пока Рамон не сказал, что он уверен — мы на месте, и можно сойти на берег.

Мой походный рюкзак был полон необходимых мелочей, которые могут мне понадобиться до того момента, пока мы не доберемся до карайкской деревни. Вместе с этим это было моим третьим путешествием по реке Амазонке. Я была сравнительно легко собрана. С собой у меня были лишь самые важные и нужные вещи, в которых бы я нуждалась. Таблетки хлора для моей питьевой воды, складной нож, легко переносной гамак, один комплект сменной одежды для меня, набор одежды для Зака, которую я купила, используя помощь отца Гоуля в оценке его размера. А также сухие пайки в армейском стиле, которые я купила в Бразилии, перед тем как мы успели сесть на нашу «Сессну 150», направляющуюся на север.

Рамон, местный миссионер, который путешествовал с отцом Гоулем, сопровождал нас в нашей маленькой экспедиции и прорубал нам путь сквозь густые заросли зелени, которая, как мне казалось, росла повсюду. Джунгли были полны тёмных теней, так как кроны деревьев были густо сплетены над нашими головами.

Показывая вперёд, Рамон говорил по-португальски, и отец Гоуль переводил для меня.

— Смотри, видишь огни впереди. Это и есть карайканская деревня.

Я посмотрела в том направлении, куда мне указывал Рамон, там и, правда, джунгли, казалось, ярче горели огнями. По мере того, как мы продвигались вперёд, я заметила, что мы выбрались из леса и оказались на огромной грязной равнине, которая была по размеру около трёх гектаров. Несколько удлиненных домов были построены из тонких стволов бамбука — это было главной основой дома — снаружи это все поддерживалось поперечными перекладинами, находящимися под наклоном. Это было типично для большинства племенных жилищ, тут также не было никаких стен, а пол был не более чем грязной землей, по которой мы шли.