Дикарь
Шрифт:
Тронул губами кончик ее носа, подбородок, щеки. Совсем легко. София застыла, завороженно глядя на мeня. Тело стало тяжелым, в паху мучительно тянуло. И хотелось двинуть бедрами, вжаться сильнее в мягкий женский живот, чтобы получить облегчение. Но сначала губы… Вишня и корица… Как давно я не ел сладкого. Эту крошку хотелось облизать целиком. Медленно-медленно. Тронуть языком все ее веснушки. На щеках. На плечах. Груди…
– Отпусти, – тихо сказала она.
– Не нравится?
– Не отпущу. Или отпущу… Не знаю. Трудно думать, когда в голове только грешные образы. И все с ней.
Снова тронул губами.
–
– Я сбрею бороду, – хрипло пообещал я, пробуя ее на вкус и хмелея.
– Хорошо. Договорились.
– Завтра.
– Сейчас! – В глазах рыжей пляшут лукавые огоньки. Подозрительно…
Поднял голову, пытаясь вернуть себе ясность мыслей. Хотелось улыбаться. Я и улыбнулся, почему нет? Тепло, сладко, грешно… нравится. У Софии дрожали губы, и в глазах блестела хитринка. Что-то задумала, зараза.
– Смелая? – ухмыльнулся я.
– Вряд ли, – хмыкнула она.
– Договорились? Долой бороду. И я тебя поцелую.
Сделка казалась мне подозрительной.
– Ладно.
ыжая выскользнула из-под меня и потянула за руку, усадила на стул, накинула на плечи шкуру. Заботится? Непонятно... Я предпочел бы остаться в кровати и даже не совсем понимал, зачем мы из нее выбрались. Но додумать не успел, рыжая подтащила какую-то миску и начала намыливать мне подбородок.
– Нашла бритву в твоей ванной, - весело пояснила она. – Кажется,ты давно ей не пользовался, да?
Я положил руку на ее талию или чуть ниже и кивнул.
– Не знаю.
– Никогда не видела, чтобы настойка так действовала, - хихикнула она, покрывая пеной мое лицо.
– Спирт, – вздохнул я, притягивая ее еще ближе и поглаживая округлости.
– Мне нельзя.
– Я поняла, – хмыкнула девушка. – Здорово тебя уносит. Буду подливать тебе в кофе , если достанешь меня.
– Я не пью кофе, - провел пальцами по тонкой спине. – И чай тоже. Кипяток пью… Постоянно. Но он не помогает. И я хочу увидеть тебя без платья. И лизнуть. Да, я хочу лизнуть тебя.
Она замерла, хлопая ресницами. И покраснела. Вспыхнули разом и щеки,и шея,и ключицы. Потрясающе.
– Когда ты краснеешь, губы становятся еще ярче, - отметил я.
– Как вишни. Я буду сосать их долго,трогать языком, втягивать в рот… Запоминать вкус.
Потянулся к ней, желая осуществить задуманное, но София мягко меня остановила.
– Подожди. Я ещё не закончила.
Лица коснулось лезвие, но даже если бы рыжая решила перерезать мне горло, вряд ли я остаовил бы ее. Мне нравилось сидеть на этой табуретке, нравилось смотреть ей в лицо, гладить спину и ждать. Голова кружилась, но это мне тоже нравилось. Не помню, когда последний раз чувствовал себя так хорошо. Никакой боли, никакой агонии, никакого холода. Рыжее пламя меня согрело. И если она хочет за это награду в виде моей бороды, пусть берет. Лишь бы не уходила.
– Вот так, – прошептала она, вытирая меня полотенцем. Лицу было непривычно. Легко. И воздух чувствуется.
София смотрела на меня во все глаза, словно видела впервые. Провела пальцами по щеке.
– Какой ты…
– Какой? – ответ меня мало интересовал, если честно. Гораздо больше ее пальцы, которые я поймал и засунул в рот.
– Ты… другой…
– А ты горячая, - ждать надоело. И я поднялся, подхватил рыжую, упал вместе с ней на кровать. –
Прижался к ее губам. Так и есть – вишни. Сочные, спелые, вкусные… провел кончиком языка, впитывая вкус. Сначала верхнюю, потом нижнюю… потом – наоборот. Тонкое тело подо мной замерло, словно девушка прислушивалась. Мягко раздвинул ее губы языком, наслаждаясь ощущением. Толкнулся кончиком языка. Еще. Она дрожит и дышит, рыжая, горячая, со вкусом корицы и вишни… Конфетка. Кровь стучит в висках, и в паху сладко тянет, мучает возбуждение.
– здесь?
– шепнул ей в ухо, поглаживая кончиками пальцев шею и двигаясь ниже. – Здесь можно целовать?
Она сдавленно вдохнула, а потом неуверенно кивнула. Я опустил голову, скрывая улыбку. Как будто остановился бы, скажи она нет… или остановился? Не знаю. Пальцы почему-то дрожали, когда я расстегивал все эти пуговички на ее лифе. И зачем они там? Хотелось дернуть, чтобы они отлетели разом, но я сдержался. Потому что медленно открывать эту конфетку хотелось тоже. И то, и другое,и много-много раз…
За зеленой тканью показалась светлая нижняя рубашка со шнуровкой, ее развязывал уже зубами. Рыжая коротко и жарко вздохнула, когда я наконец добрался до ее бледной кожи… Такая нежная, тонкая... Лизнул мягко. Языком от шеи до сладких ямочек у ключиц. И ниже. До края кружева. До момента, когда рыжаянапряглась и почти испугалась…
Накрыл ее губы, уже распухшие. Мягко, но и жадно тоже. Кровь стучала в висках и в паху, спазмы уже закручивались жгутами. От ощущения ее губ и теплого рта мне казалось, что кончу раньше, чем раздену эту горячую крошку. Наслаждение - рубиновое, горячее,терпкое - разливалось внутри дорогим вином, будоражило и кружило голову. Я с ума сходил от ощущений. От нежного тела, что вдавливал в шкуры. От пухлых губ, от тонкого аромата, от пушистых прядей, что наматывал на палец. Так много образов,и все такие настоящие.
– Надо остановиться… – ее шепот легче дуновения ветерка.
– Зачем? – мой голос хриплый и сдавленный.
– Я хочу любить тебя. Никогда и никого так не хотел…
В полумраке ее глаза кажутся темными.
– Это неправильно…
– Не уходи, – я готов сказать что угодно, лишь бы она осталась.
– Это только сегодня… Завтра я ничего не вспомню…
– Ничего? – встрепенулась девушка.
Я мотнул головой и снова лизнул губы…
Опустил руку, не прерывая поцелуй, который уже причинял мне боль. Наслаждение и боль от желания большего… обвел затвердевший сосок через ткань ее нижней сорочки. Погладил, ощущая, как дрожит рыжая и как дрожу я. Непроизвольно толкнулся бедрами, вжимаясь в ткань ее юбки, в тонкое девичье тело.
Останавливаться не хочется… и голова такая тяелая. Я закрываю глаза…
ГЛВА 10
–Хенсли?
Я ошалело моргнула, поняв, что дикарь заснул. Заснул? Серьезно?! Я тут, понимаешь ли… а он! Осторожно выползла из-под тяжелого тела, косясь на мирно сопящего мужчину и все еще не веря, что он просто напросто отключился! Кто сказал бы – не поверила.
– Эй, ты издеваешься?
Я, можно сказать, нарушила все мыслимые и немыслимые правила, позволила запретное, даже не сопротивлялась, а он… заснул! ставив меня растерянной, смущенной, и что скрывать – возбужденной.